Почти сорвался спросить
Мария.
Выключаю последнюю лампу, выхожу под козырек, удивившись, как много снега навалило за вечер. Гололед? Ха! Так я и поверила. Закрываю на ключ дверь, спускаюсь с лестницы, убираю связку и делаю первый шаг… чуть не поскользнувшись.
— Ой-ёй...
Наконец ловлю равновесие, но тут же жалею о том, что не юркнула через запасной выход, хоть это и безумие, потому как из машины вышел А.К., уверенно направляясь ко мне. Как ему на своих длинных не скользко?
— Не упала?
Взволнован? Он? Зачем? Сглатываю, пытаясь кивнуть и списать эти обеспокоенные нотки не в свою сторону. Тот оказывается рядом и, даже не спрашивая, берет под руку, уводя к машине.
Говорю ему вслед, иногда поскальзываясь, оттого крепче цепляясь:
— Я думала отказаться.
Слышу в ответ:
— Не получилось.
Верно.
Зато получилось вспомнить эти немного грубые ладони, что почти сутки назад так своевольно касались меня, исследовали тело, будоража оголенную душу. Как я могла не заметить разницу? Даже если была жутко пьяна.
Подводит к машине, разворачивает, зачем-то затягивает шнурки капюшона на моей куртке и открывает дверь.
Перестаю хлопать глазами, начиная дышать. Что с ним? Что это сейчас было? Что вообще за день!? Это точно не рабочие отношения.
Он ко мне неравнодушен? Я ему нравлюсь!?
Щеки начинают пылать раньше осознания.
Поэтому поцеловал? Ужас… это что… здесь где-то скрытая камера? Нет, так нельзя! Я не хочу.. он, конечно, очень крутой, и пришла работать сюда я только из-за его профессионализма, но мне… мне зарабатывать нужно!
Сажусь, пытаясь убедить себя, что все не так поняла. Хотя как еще можно понять, я не знаю!
Наконец обращаю внимание на салон, выдержанный в молочных оттенках. Провожу ладонью по деревянной вставке на двери, замирая от ощущений. Засматриваюсь на панорамный вид, даже не подумав раньше, что лучшее в ночи - это звезды, и смотреть на них стоит примерно так: укрывшись от всего стороннего.
— У Вас очень красивая машина, правда.
Решаюсь улыбнуться. Андрей Константинович почему-то резко поворачивается ко мне, заметно дернувшись, едва слышно прошептав:
— Разве раньше здесь не была?
Не уверена, что расслышала.
— Что?
Мотнул головой.
— Пристегнись.
Трогается с места, погрузившись в какие-то мысли, только иногда разглаживая складочку между бровей.
Нет, почти за год работы здесь никогда не было ничего подобного! И о нем даже слухи не ходили, что он "ухаживает" за подчиненными. Да и Ян всегда говорил, что его папа - точно не тот, кто будет открыто проявлять подобные эмоции.
Ха, судя по вчерашнему - всё вранье!
— Не холодно? — Спрашивает, вдруг взглянув.
— А? Нет…
Кивнул.
—Устаешь на дежурствах?
— Ну, да, все устают.
— Тебя освободить?
— Что?
Снова посмотрел.
—Ты слышала.
—Зачем меня отстранять? Я же... справляюсь, разве нет?
Растягивает губы, вдруг кольнув очередным моим приступом: ночь, стук сердца, я тянусь к нему первая, он слегка улыбается, поддавшись. Решаюсь приблизиться, распробовав ощущения от его губ, он сцепляет руки на моей талии, подталкивая куда-то в кромешную тьму.
Ааайщ! Быть того не может! Прикусываю губу и быстро отворачиваюсь к окну, пытаясь перестать глотать воздух и рассмотреть уже хоть что-то за окном.
— Нехорошо?
— Все в порядке! — Выставляю ладонь, пытаясь оградиться, но вместо этого сталкиваюсь с его кистью.
Тут же отдергиваю, проклиная себя за вчерашнее.
— Извините.
Понимаю, что начинаю бояться: его ответа сейчас, того, что произнесут его губы, того, что услышу сама, своих эмоций, вызванных им, этой груды железа... Груды несущегося железа, заковавшего в ограниченное пространство, что вдруг перестало казаться таким уж и безопасным, словно сдавливая и приближаясь миллиметр за миллиметром.
Тело по привычке начинает вытягивать струну, вспоминая, как тогда уже очень давно, пять лет назад, было больно. Выдыхаю. Нет, вот, тооолько не сейчас!
Вцепляю ногти в края рукавов. Пытаюсь двинуться и сделать хоть что-то. Тихо. Нельзя. Не при нем. Уволит. Нельзя. Это глупо. Нельзя.
Сколько лет этого не было? Года три? Я же.. Я же справилась давным-давно, что за, блин!?
Вдруг дергаюсь от того, что стекло рядом начинает опускаться, впуская сюда шум мотора и тихое подвывание улиц.
— Дыши ровнее. Воздуха мало? Люк открыть?
Заставляю себя ответить.
