С грандиозным планом.
И решительным желанием доказать, что я – не всадник Апокалипсиса.
Зря.
Очень-очень зря.
Вообще, все пошло хорошо. Я все успевала, из продуктов вчера ничего не забыла, все должно было получиться… Должно было.
Я собиралась наготовить салатов: традиционное оливье, крабовый с кукурузой, который Эмма обожала, запечь курицу и утку, а также сделать грибную запеканку, и не забыть пожарить вкусное рагу. К слову, не одно, а два. Одно для нас с Ваней, другое – мясное, для Эммы и Царева. Но кульминацией всего должны были стать десерты. Печенье в виде человечков и торт тирамису.
Все пошло не так еще на курице. Вот правильно я не любила мясо и пыталась дочь отучить от него.
Не знаю, что сделала не так. То ли выставила слишком большую температуру в духовке, то ли перепутала время, когда курицу нужно было оттуда доставать. Следом я упустила что-то в механизме работы миксера, который достала для того, чтобы сделать торт и итогом стало то, что половину кухни заполнили взбитые сливки. Но и это не все. Завершением сего мракобесия стали уже испеченные печеньки, которыми я так хотела порадовать детей. В процессе борьбы с взбесившимся миксером, я задела противень, на которой они покоились локтем, и сбросила их на пол. Один полетел прямо под ноги к боссу, решившему зайти на кухню в самый неподходящий момент. Полетел и, можно сказать, опрокинул Царева навзничь.
— Боже, Вы живой?! — прокричала я, отбрасывая от себя миксер и подбегая к валявшемуся на полу Цареву.
— К сожалению… — стало мне тихим ответом.
Станислав забыл обо всех своих ушибах и травмах. Вчерашних и сегодняшних. Все его внимание было приковано ко мне – вот уже час, как рыдающей.
— Я все только порчу, — заикаясь от истерики, произнесла я.
— Ну, что Вы, Карась, перестаньте… Перестаньте, я Вас прошу! — Он сидел подле меня, усадив на стул и предлагал то попить воды, то пытался махать планшетом возле лица, чтобы мне было «чем подышать».
— Я – всадник Апокалипсиса, как Вы и говорили!
— Я был на взводе и сказал это сгоряча, зачем Вы зацикливаетесь на таком?
— Потому что это правда!
— Нет, неправда, просто Вы… Вы немного неуклюжи…
— Что? — Я замолчала, а затем начала плакать с удвоенной силой.
— То есть… я не это хотел сказать! Я имел в виду, что Вы… Вы… Вам бы следовало… ладно, черт с ним! Давайте просто признаем, что Вы – потрясающая девушка, но готовка – это не Ваше.
Я резко замолчала. Икнула пару раз, но слезы, до этого лившиеся градом, резко куда-то исчезли.
Как он меня только что назвал?
— Да… Вы правы… готовка и впрямь не мое, — прошептала я, вытирая глаза и хлюпая носом.
— Держите, — Царев протянул мне бумажную салфетку.
— Я все испортила, — констатировала я, обведя разгромленную кухню озадаченным взглядом. — Мне очень жаль… я хотела сотворить детям красивый и вкусный праздник…
— Ничего еще не испорчено.
— Оглянитесь по сторонам…
— Все поправимо.
— Но…
— Давайте так. Я говорю – Вы делаете.
— Прям как на работе…
— Именно, — он улыбнулся и поднялся с колен, подавая руку мне. — Я сейчас звоню няне, которая обычно сидела с Ваней, прошу ее ненадолго забрать детей к себе, она как раз живет неподалеку.
— Но сегодня ведь праздник… вряд ли она захочет возиться с ними…
— За сверхурочные, думаю, захочет, да и не нужно нам много времени. Мы быстро управимся.
— Ладно… — Я подала ему руку и вскоре мы поравнялись.
— Я позову клининговую компанию, а мы с Вами, тем временем, отправимся по магазинам.
— Для чего?
— Будем покупать еду. Вкусную, совсем неполезную, но зато готовую. А еще докупим новогодних украшений к елке, нарядим ее вечером с детьми. Все вместе.
— Вы слышали, как я ругалась с курьерской службой, да? — Я нахмурилась. Гады перепутали адреса и увезли заказанные мной игрушки в другой конец города, где в издевательство надо мной, предлагали забрать их оттуда.
— Слышал, — он усмехнулся и кивнул. — Но это тоже поправимо.
Сказано – сделано.
Я решила, что раз уж мне не суждено организовать все самой, то, может быть, и впрямь лучше слушаться своего шефа? В конце концов, он был крутой бизнесмен, дважды технарь и просто взрослый, успешный мужчина. Не то, что я. Клуша-неудачница, которая не могла даже приготовить вкусностей к празднику.
