34
После завтрака я попросила Громова отвезти меня домой. Нужно было покормить Алису и взять кое-какие вещи – не ходить же мне по его квартире в праздничном платье с открытой спиной. Хотя Максим уверял меня, что не будет возражать, если я буду ходить по квартире в неглиже, но на такое я пока была не способна.
И только мы вышли из подъезда и направились к его машине, как нас ждал сюрприз.
– Папа! – послышался звонкий девичий голос. Я вздрогнула и, подняв глаза, увидела Анжелику с Алисой. Обе девочки стояли рядом с машиной и, очевидно, ждали нас. Вид у Лисёнка был озадаченный, Лика же смотрела на меня с откровенной ненавистью во взгляде.
Я сглотнула. Конечно, я представляла, что когда-нибудь мне придётся встретиться с дочками Громова… но не думала, что это произойдёт настолько скоро.
– Вы с матерью совсем офонарели, – зло процедила Анжелика. – Со вчерашнего дня на звонки не отвечаете. Ну я понимаю, мама, ей на всех вокруг пофигу, но ты-то, пап? От тебя я такого не ожидала.
Лисёнок нерешительно переминалась с ноги на ногу, косясь то на меня, то на Максима. Видимо, она уже всё поняла, но никак не могла до конца осознать. Что ж, она не одинока, я тоже пока не успела осознать случившееся…
– Лика, я тебя прошу… – начал Громов, но не успел больше ничего сказать.
– Просишь? – фыркнула девушка. – О чём, интересно? Вы с матерью хоть бы предупредили, что я должна врать Лисёнку.
В воцарившемся молчании не было слышно ничего, кроме тяжёлого дыхания Анжелики.
И мне вдруг стало очень её жаль. Сначала я даже не поняла, откуда взялось это чувство, а потом…
Передо мной стояла даже не девушка – девочка, которая была никому не нужна. Я смотрела на Лику и видела в её зелёных глазах под презрением и ненавистью настоящую болотную тоску.
– Лисёнок, я могу поговорить с тобой наедине? – спросил Максим у своей младшей дочери и, дождавшись кивка, взял ее за руку. – Мы на минутку. Лика, очень тебя прошу, не хами Наташе.
Губы девочки скривились, а я проводила Громова с Лисёнком удивлённым взглядом. Почему он не захотел говорить при нас? Чем ему помешала Лика? Я чувствовала, что девочку это недоверие очень задевает и обижает, но, по-видимому, она привыкла к такому отношению.
– Шлюха ты, – тут же процедила Лика, как только Максим с Алисой отошли подальше, – всё-таки добралась до папы.
Я вздохнула.
– Тебе обязательно оскорблять всех окружающих?
– Не всех. Только тех, кто того заслуживает.
– А почему ты думаешь, что я этого заслуживаю?
Девочка усмехнулась. В её глазах светилось такое откровенное презрение, которого я никогда не встречала раньше.
– А как ещё можно назвать женщину, которая трахается с женатым мужчиной?
Меня кольнуло чужой болью. И я, поддавшись порыву, подошла ближе и положила руки на плечи Лики. Девочка дёрнулась, на секунду опешив от моей наглости, но я лишь крепче сжала её плечи.
– Ты ведь знаешь, что между твоими родителями давно нет любви, – тихо сказала я, смотря Лике в глаза. – Его измена не причинит боли твоей маме. Так почему ты так меня ненавидишь, Лика?
Взгляд девочки заметался, словно я посадила её в клетку.
– Ты ничего не знаешь, – наконец буркнула она. Презрение в её глазах уменьшалось, уступая место смятению. – За последние пять лет у папы были три женщины, и они все бросали его первыми, поняв, что он никогда не разведётся с мамой. Это причиняет ему боль, каждый раз он очень переживает. Уже полтора года у папы не было ни с кем отношений, и тут ты… – глаза Лики вновь вспыхнули ненавистью, а я глубоко вздохнула.
Девочка переживает за отца. Как всё просто! И как же она не похожа на мать, которая сама толкала меня в объятия Максима, не думая о последствиях.
Теперь я, смотря на Лику, больше не видела в ней молодую Лену.
– Ты красивее их всех вместе взятых и моложе, намного моложе. И папа… он очень увлечён тобой. И когда ты его бросишь, ему будет очень больно. Я не хочу, чтобы ему было больно!
Её голос, сорвавшийся к концу речи на визг, окончательно уверил меня в принятом решении.
– Лика, – я опустила свои руки вниз и сжала ладони девочки, – никто на свете не застрахован от боли и переживаний, но я обещаю, что постараюсь не делать больно твоему папе. Клянусь.
Она смотрела на меня, чуть приоткрыв рот, а в глазах больше не было ненависти. Только удивление.
В этот момент совсем рядом послышались шаги Максима и Алисы, и мы резко развернулись к ним лицом. Громов явно был доволен, он улыбался, глядя на нас с Ликой, а Лисёнок смотрела на меня спокойно и без малейшего осуждения.
– Дочка, – сказал Максим, как только подошёл поближе, – я не успел тебя спросить – как вы с Алисой узнали, где я?
– Я просто догадалась, – пожала плечами Лика, уже вернувшая себе прежнее хмуро-презрительное выражение лица. – Где ты ещё мог быть? Это мама по чужим квартирам шастает, а ты только в своей торчишь.
– Понятно. Ну, садитесь в машину. Мне нужно отвезти Наташу домой.
