Глава 11.
Ник.
После ужина прошло уже 2 дня, а Доменика, которая, каким-то образом внедрилась в особое доверие к моей семье, никак не шла у меня из головы. Вроде бы ничего примечательного в ней и нет, за что мог бы зацепиться глаз, но что-то в девушке всё-таки было, что привлекло не только моё внимание, но и внимание моего волка.
Зверя словно подменили. Волк готов был растечься лужицей около Доменики, ловя каждое её слово, пока она общалась с моей семьёй. А когда девушка ушла домой, скулил внутри меня, просясь уступить ему главенство.
Мне совершенно не понравилось его поведение. Видимо сказывается слишком долгое отшельничество и самокопание, пока я зализывал раны. Это, скорее всего, и послужило тому, что мы со зверем обратили внимание на первую попавшуюся на нашем пути свободную девушку.
Девушку, сделал акцент на своих же мыслях. Она всего лишь человек. Хрупкий, ранимый и слабый.
Даже, если я и решусь когда-нибудь вступить в отношения, то исключительно только с волчицей, и желательно одной из самых сильных. Отшельничество не прошло без последствий и мой дикий напор сможет выдержать только сильная девушка.
Да и сама суть, что Ника человек, уже многое решает. Я родился с альфа-геном и мой волк, соответственно, слишком силён, а значит около меня должна находиться достойная мне волчица.
Самому себе хотелось дать подзатыльник, что ищу сейчас оправдание, почему я должен запретить себе даже думать о Нике.
Однако меня ещё смущал тот факт, что я не слышу её аромата. Совершенно. И это более чем странно.
Я знаю, что уже давно разработали какую-то дрянь, с помощью которой человек может прятать свой запах от оборотней. Так как истинные пары стали встречаться реже и в более осознанном возрасте, чем раньше, молодняк стал сходить с ума и пугать человеческих девушек своим напором, улавливая аромат, который их привлекает. В открытую, конечно, никто себя не обозначает, прекрасно понимая о последствиях, но на девушек они давят своим напором, что не может не напугать.
С одной стороны вроде нашли решение, но если посмотреть с другой стороны, оборотни из-за этого могут пострадать, не имея возможности уловить запах, который меняется, если человек что-то задумал. Вот и сейчас я не знал, как реагировать. Либо девушка опасается за своё спосойствие, либо ей есть, что скрывать.
В том, что она явно пользуется этой химической разработкой сомнений нет, тем более что её отец какой-то там гениальный профессор, вопрос лишь заключается в том, для чего она это делает.
– Привет сын, чем занят? – на кухне, где я пил кофе в полном одиночестве, пока весь дом ещё спал, показался отец.
– Не спалось, решил выпить кофе, – ответил, не отрывая взгляда от стены прямо напротив меня, которую уже долгое время гипнотизирую.
– Тебя что-то беспокоит? – спросил, как бы между делом папа, ставя турку на плиту.
Всегда удивлялся, как ему не лень просыпаться раньше, чтобы сварить кофе в турке, когда есть кофемашина. Со слов отца свежесваренный напиток нравится ему куда больше, чем из бесчувственной машины. Как по мне, то особой разницы между сваренным кофе на плите и эспрессо из кофемашины нет.
– С чего ты взял?
– На дворе ранее утро, ещё даже рассвет не взошёл как следует, а ты уже довольно свеж и бодр, и как я успел заметить по одежде и тому, что душ ты уже принял, на ногах довольно давно. Сидишь тут в одиночестве, даже вон свет не включал.
Отец, как всегда, успел подметить каждую деталь, что делал всегда, скорее даже на профессиональном уровне.
– Просто размышлял.
– Позволь полюбопытствовать о чём, если это не секрет!?
– Могу я задать тебе один вопрос отец? – раз уж он решил поболтать, то и я воспользуюсь этим моментом.
– Хочешь знать, почему не можешь уловить запах Ники?
– Как узнал?
– Не трудно было догадаться. Как бы ты не пытался этого скрыть, но я успел заметить, как ты обнюхивал пространство вокруг девушки, да и наблюдал за ней весь вечер.
Решил не комментировать слова отца, да и отрицать что-либо было бессмысленно, он прав, но вот подробности о Ники узнать хотел.
– У Доменики смотрю много привилегий в стае!?
– Как я уже упоминал, она на самом деле замечательный учитель и очень талантливый медик, это ей досталось от отца, который в своё время очень помог мне и нашим ребятам. Я доверял Владимиру и доверяю сейчас его дочери.
– Расскажешь?
У нас с отцом с малого детства было взаимопонимания, мы понимали друг друга с полуслова, вот и сейчас он прекрасно понял о чём я прошу рассказать.
Доварив свой кофе, отец перелил его в кружку и сел напротив меня за обеденный стол, а потом не спеша начал свой рассказ.
Он детально пересказал мне историю 15-летней давности, из-за чего у меня неприятно заскребло на душе. Я даже и не знал о том, что тогда случилось. Родители не стали меня дёргать своими проблемами, понимая, как я себя чувствовал. Вопросов, к слову, после его рассказа появилось ещё больше.
– Откуда её отец знал об оборотнях?
– Мне этого никогда не было известно.
– То есть, ты даже не спрашивал у него?
– Повторюсь, я был у него в долгу после того, как он помог одному из ребят, буквально спас его от смерти.
– Как-то это всё странно.
– Изначально я тоже так думал, но потом понял, что, если бы он хотел каким-то образом раскрыть о нашем существовании или навредить нашему виду, у него было множество таких возможностей. Он был мне предан, я чувствовал это. И он всегда был честен и искренен.
– А что на счёт Ники?
– А что с ней не так?
– Она чем-то пользуется, чтобы прятать свой запах?
– Пользуется, и да, я в курсе об этом. Это было одно из важных условий Владимира, когда я предложил ему работу в стае.
– Одно из условий? Неужели он был настолько ценным для стаи, что ты пошёл на его условия?
– Более чем. Если бы ты тогда остался в поселении, то понял бы меня и согласился.
