Нет, Федька, конечно, ещё тот дезертир, но какой-то он родной что ли, так что наказывать его я пока не буду, так помучаю чуток. К тому же привязка его как фамильяра была сделана в далёком детстве, и тут уже ничего не изменить.
— В том, что тебе Князь совсем не понравился и мне стало немного страшно. Совсем чуть-чуть. — Признался в собственной трусости, жмуря глаза. — У тебя так глаза сверкали, и разряды по волосам пробегали. Жуть. И это только от одного его присутствия рядом. А если он тебя обнимет или не приведи высшие силы, поцелует, то с его трупом мы потом, что делать будем? К тому же у тебя больше шансов стать его ужином, чем невестой. Видела, как он дышал глубоко?
— Вон оно как, — теперь уже я протянула. Я, конечно, заметила такое неожиданное внимание к своей персоне и стало страшновато, но всё-таки обидно было больше. Врал Князь, наверное, когда говорил, что их клан перешёл на какой-то практичный метод питания. — Думаешь только ужином?
— Да кто этих вампиров знает. Может и исследовательский интерес к тебе проявит. У тебя в крови кто только не отметился, всё-таки вы ведьмы немного не разборчивый народ.
— Да иди ты! — Окончательно разозлилась, крепко сжимая черенок метлы. Знает же гад, что тема для меня болезненная и промолчать не может. Как будто я виновата в том, что у меня дед демоном был. — Лучше расскажи, как перед матушкой оправдываться будешь?
— Правду скажу. — Искренне заверил он, и я им на мгновенье восхитилась, пока он не продолжил. — Скажу, что ты сбежать решила, а я следить за тобой отправился.
— Ну, ты Федька и гад. Бессовестный, беспринципный и самый настоящий... — Начала проникновенно ругаться, но была перебита.
— Викуль, ну что ты начинаешь, а? Я, между прочим, может быть всегда мечтал стать этим, как там его... разведчиком! — Вспомнил он всё-таки то, кем мечтает стать и гордо добавил, — двойным.
— А тройным не хочешь? — Скептически уточнила. — Да тебя с твоей хитрющей мордой даже на слёт ведьм не пустят, чтобы не дай высшие силы, секрет какой не узнал и врагам не продал. У тебя же вся твоя ненадёжность на морде написана.
— Не правда! Ты же не замечала, что я с твоей матушкой уже давно, ой... Вик, а чего это ты на меня так смотришь? — Запоздало заметил фамильяр моё выражение лица.
— Да так, раздумываю над предложением матушки закопать тебя в лесочке неподалёку. — Отмахнулась от него, погружаясь в свои невесёлые мысли. Я-то думала друг, а он... Предатель!
Больше мы с ним не переговаривались и не пререкались, молча преодолев оставшийся путь до дома. А вот у порога оказалось неожиданно шумно. Да настолько неожиданно, что я совершенно некультурно открыла рот, глядя на скопление у моего порога многочисленного маленького народа, что привык жить в тени и не показываться на глаза людям, чтоб их за нечисть не посчитали и из дома не выгнали.
— Хозяюшка, — громко и высоко, а главное жалобно протянул Пётр Степанович, мой домовой, стоило ему меня увидеть, — родненькая! Да что ж это делается-то?
— Что произошло в моё отсутствие? — Сурово поинтересовалась, складывая руки на груди.
И ладно бы он мне сразу докладывать стал, так нет же, он к своим сородичам повернулся с криком: «Спасибо за помощь, уважаемые. Мы с хозяюшкой отблагодарим вас по высшему разряду, но немного позже. А теперь простите, но я вынужден просить вас откланяться. Дальше хозяюшка и сама справится». И только потом он очень довольный собой, под одобрительный гул, расходящихся домовых, повернулся ко мне.
— Э... — только на это меня и хватило, созерцая такую наглость от всегда тихого и скромного домового, настолько тихого, что я иногда и забываю, что он у меня вообще есть.
Спешно спрыгнула с метлы и поторопилась в дом, потому что домовые, конечно, в основном разошлись, но они хоть и маленький народец, а любопытством не обделены, так что несколько зевак остались на прохожей части и сейчас, как и я, слушали плаксивые завывания чем-то сильно напуганного моего домового. А он у меня мужчина в возрасте, и я впервые за всё время нашего с ним сотрудничества вижу его в таком плачевном состоянии.
— Пётр Степанович, да вы не суетитесь, мы только из гостей приехали, — остановила домового, суетливо накрывающего на стол. — Что же такого произошло в наших краях, что вы сами на себя не похожи?
— Беда, хозяюшка, беда. — Начал жаловаться он с таким чувством безысходности, что я с трудом подавила в себе несвойственный порыв жалости, чтобы не полезть его обнимать и утешать. — Вы свои приготовления вечером закончили и ушли, а я, как и всегда, принялся порядок наводить. Да только, — он замялся, но всё же продолжил, — вы в такой спешке куда-то собирались, что освободился я к утру, ну и прилёг отдохнуть.
— Дядь Петь, — решила поговорить с ним по-свойски и поторопить заодно, — это конечно интересно, но беда-то в чём приключается?
— Дык рассказываю я хозяюшка. Прилёг отдохнуть, только заснул, а тут стук в дверь, да такой, что я побоялся, как бы она с петель не слетела. Чинить-то потом мне, — он тяжело вздохнул. — Хотел уже высунуться и пугнуть вашего гостя, но вовремя вспомнил, что ваша матушка строго-настрого запретила чужим на глаза показываться. Ух и страшная она ведьма! Мы ж народ гонимый, только после того, как Светлана Михайловна научила нас прятаться, да дела вдали от людских глаз делать, нас бояться и перестали. Ох, долго мы с роднёй место найти не могли, где жить. Мы ж без дома никак, — он снова горестно вздохнул, а я удивилась. И не тому, что люди домовых боятся и прогнать пытаются. Неужели все домовые на нашей улице его родственники?
