-Подумай еще раз, Ворона, одно извинение, и я все забуду, или, - он делает театральную паузу, - я продолжу в том же духе. Ты же по школе помнишь какая богатая у меня фантазия?
Я слушаю и не верю в реальность происходящего. Тупейшего поведения в исполнении этого человека я прежде не видела – думала мы достигли дна в школьные годы, но вот, снизу постучали. А дальше что делать? Вроде бы извиниться – банальный и самый легкий вариант, но я себя не пересилю, не могу я просить прощения, да еще и впустую, у этого человека, ведь тогда получается, что я вернулась к тому, от чего так старательно убегала три года назад. Снова прогнуться, унизиться? Ради чего? Чтобы он отстал? Так опять же по школе помню, что такого не будет, он обязательно выдумает что-то новое, докопается до чего-то еще, и снова потребует чего-нибудь унизительного, и банальное «извини» самое невинное из того, что может подкинуть ему его больное воображение.
-Зависла? – он вдруг щелкает пальцами прямо перед моими глазами. Смотрит и ухмыляется, но, когда я начинаю говорить эта ухмылка медленно сползает с его лица.
-Я не знаю, чем ты руководствовался, когда решил подойти ко мне, но логику исключаю сразу. Ты решил, что можешь требовать от меня каких-то нелепых извинений, шантажируя своими глупыми шутками? Марк, мы не в школе, хотя такие твои выходки и там не были смешными. Я не стану перед тобой извиняться, потому что ни в чем не виновата, а вот тебе стоит подумать, чтобы завести такие слова в свой лексикон. Что касается твоих угроз: сделаешь что-то подобное еще раз и запомнишь этот раз надолго! – он поражен, это видно по его физиономии. И мне вроде бы уже можно было бы закончить свой монолог, но я зачем-то громко добавляю, -никто не запрещает тебе считать себя царем горы, но прошу знай свою гору.
Интересно к нашим перепалкам когда-нибудь привыкнут? Опять весь поток глазеет, разинув рты, и Радецкого это совсем не радует – вон как желваки напряглись. Я даже отклоняюсь немного, вдруг он на меня кинется? Но вот он меняется в лице, выдавливает из себя улыбку, облокачивается локтями на стол и наклоняется настолько близко насколько ему позволяет его рост.
-У тебя слишком длинный язык. Пора его укоротить, и поверь, я смогу это сделать. Смотри как бы тебе не пришлось пожалеть.
-Зачем вообще я с тобой связываюсь? Расскажу лучше Диме о том, что ты меня достаешь…
-Ну так расскажи. Мы проведем серьезную беседу и разойдемся с миром, а тебе это только проблем прибавит.
-Ты еще скажи: «ходи и оборачивайся»!
-Я же не авторитет из девяностых. Но, поверь, у меня есть несколько интересных мыслей на твой счет.
-Марк, ты сам ко мне подошел, сам начал конфликт, сам его закончил и сам решил, что меня нужно проучить. Поздравляю – ты стал самостоятельным! Может закончим наш диалог на этом?
-И не надейся, Ворона, для тебя все только начинается.
Радецкий, как герой какого-нибудь фильма сверкает ледяными глазами и неспешно уходит. Черт, ну кто меня за язык тянет? Что еще придет ему в голову? При воспоминании о его изощренности в школьные годы у меня пробегает холодок по спине, повторения я бы точно не хотела. Хотя после его пакости с объявлением я начинаю сомневаться в его фантазии. Если он придумает что-то похожее – не страшно.
-Ты его специально провоцируешь? – шепчет мне Ирка.
-Само получается. Вижу его, и не могу сдержаться.
А еще Марка отчего-то задело мое общение с Димкой. Наверное, чувствует, что за меня есть кому постоять, вот и бесится из-за этого. А Димка ведь просил меня говорить, если Марк будет доставать, может сказать?
Дима, как и обещал, ждет меня на улице у входа в корпус. Мы с Ирой прощаемся, договариваемся созвониться вечером.
-Ну, что, Верка, идем? – Дима по-свойски закидывает руку мне на плечо.
-Куда пойдем?
-Давай в Монпас? – он имеет в виду кафе Монпансье – тихое заведение недалеко от института с хорошей, почти домашней кухней. Оно пользуется спросом у студентов и старшеклассников из-за демократичных цен. Я соглашаюсь, и мы идем через парк на параллельную улицу. На одной из лавочек замечаю парочку – Радецкий с той блондинкой, которую я видела в первый день, у меня на него глаз наточен, я его лицо разглядела с двадцати метров даже за белобрысой головой инста-модели. Девчонка сидит у него на коленях, перекинув ногу на ногу и активно жестикулирует, а Радецкий ей улыбается. Надо же, я никогда не видела его искреннюю улыбку, а ей вот повезло.
По мере того, как мы к ним приближаемся, начинает все четче проявляться ощущение, что меня ведут на экзекуцию. Я, ища поддержки, протягиваю руку и обнимаю Димку за пояс, а тот и не тушуется, хотя, возможно, и не подозревает ради чего я это сделала, и повторяет мой маневр. Мы могли бы пройти мимо, могли бы сделать вид, что не заметили друг друга, но нет, парни – всегда остаются парнями и им непременно нужно обменяться рукопожатием.
Димка протягивает ладонь первый, а Радецкий, я уверена, медлит секунду, будто раздумывает о чем-то, еще так косится на его ладонь, но все же отцепляется от девицы и жмет протянутую руку.
-Привет, Дима, - Боже мой, мои уши едва в трубочку не свернулись от сладости ее голоска.
-Диана, как дела? – Димка ей улыбается, она растягивает свои утиные губки в ответ. Марк по-хозяйски держит ее за талию, и именно от этого, наверное, эта Диана так лыбится.
