Я никогда не мечтала отмечать свой тридцатый день рождения сидя на полу полуразрушенного дома в компании несвежего пирожного.
Я всего лишь хотела сделать праздничный сюрприз мужу, но длинноногая блондинка, сидящая у него на коленях, оказалась “подарком” для меня.
Пять лет брака пошли прахом и теперь я вынуждена строить свою жизнь заново.
И не только свою. Кажется, я беременна.
В темноте
Вселенная однозначно меня за что-то наказывает. Кажется, будто я ей задолжала очень много, и это будет убийство с особой жестокостью.
Я потихоньку разбирала привезенные продукты, вещи никак не могла расслабиться. Каждый раз услышав шорох шин проезжающего мима автомобиля, неслась к окну, высматривая очертания белого мерседеса.
Да. Я его ждала.
Несмотря на все обстоятельства, ждала.
Боялась до дрожи, ужасалась только от одной мысли о новой встрече или разговоре, но ждала.
Как полная дура, мысленно строила диалоги, в которых он приходит извиняться, просит прощения, а я… А я даже в мыслях ничего не могу ему ответить.
Ни-че-го.
Ведь он все тот же. Короткий ежик волос, который очень приятно трогать, особенно сразу после стрижки. Если поцеловать в чувствительное местечко чуть ниже подбородка, его кожа покроется мурашками. Глубокий шрам за правым ухом - это он в семнадцать вступился за какую-то девушку у ночного клуба. Ее парень держал куртку Кости, пока он защищал ее облапанную задницу.
Самое уютное и безопасное место - у его сердца.
Когда весь мир сошел с ума и перешел на удаленку, меня невероятно успокаивала только возможность в любой момент забраться к нему на колени и уткнуться куда-то в подмышку. В те дни внутренняя паника после прочтения новостей сажала все аккумуляторы до нуля. И я бежала к своему солнцу хоть немного погреться. Прислониться ухом к груди и слушать, слушать стук сердца.
Чаще всего я так и засыпала убаюканная ровным ритмом.
Конечно, я хочу свою семью обратно.
Ведь он все тот же? Но перед глазами все еще стоит Картина его объятий и поцелуев с другой. Его слова-пощечины и равнодушный взгляд. Это, почему-то оказалось отдельным ударом. Он смотрел, как я плачу, корчусь от боли и не только не утешал, ему было плевать.
Точно ли я хочу свою семью обратно? Не знаю. Не понимаю, но каждый раз обнаруживая себя у окна, списываю эти приступы любопытства на ожидание мастера. А вовсе не жду, когда прилетит золотой дракон снова забрать свою принцессу обратно в замок. От всех переживаний я не заметила, как расчесала кровавые раны на руках. Содранный слой кожи неприятно саднил при соприкосновении с тканью.
Вечер пришел неожиданно. Красно-розовые сумерки кто-то выключил рубильником и воцарилась темная ночь.
Делать было больше нечего. Только из дальнего уголка комнаты на меня смотрели рабочие материалы. Устроилась на диване подальше от них и коротким “Спасибо” отвечала на поздравления. Если кто-то звонил, трубку не брала. Не уверена, что смогла бы ответить, если спросили бы про Костю.
Не уверена, что смогла бы вообще внятно ответить. Горло першило, хотелось сглотнуть неприятную боль, но становилось только хуже. И голова болела все сильнее. Стрела пропущенная сквозь висок прямо в затылок медленно и с наслаждением проворачивалась, причиняя еще больше неудобств. Заболеть было бы совсем не вовремя и заварив очередную кружку чая уселась за стол с последним капкейком.
Холод шел откуда-то изнутри и согреться не получалось.
Накидываю вязаный кардиган, выкручиваю обогреватель на максимум, обжигаю губы чаем, пальцы - огнем. Поджигаю праздничную свечу, погружая ее в масляный крем.
Где-то в другой жизни меня ждет черное шелковое платье, сочный шоколадный торт с пьяной вишней в начинке и любящий муж.
Маленькая розовая свечка с витиеватым узором сгорела почти наполовину, капая воском на крем. Придумать желание никак не получалось. Для себя точно. В голову лезла всякая ерунда вроде мира во всем мире и отмены глобального потепления.
Как только я хочу задуть пламя с банальным “здоровья”, в глубине коридора что-то щелкает и выключается весь свет.
За что ж ты меня так, вселенная?
