– Мне пора. Спокойной ночи, – бурчу себе под нос, мельком вглядываясь в улыбающегося Егора.
– Спокойной, – к счастью, по-доброму произносит он.
Господи, неужели и на моей улице наступает праздник, и я буду встречаться с Юсуповым? Я и Егор! Встречаться как пара! Трам-пам-пам.
Вбегаю в дом, на радостях ставлю цветы в воду и поднимаюсь в свою комнату. Воодушевившись недавними событиями, открыла книги и продолжила изучать мочеполовую систему с еще большим энтузиазмом.
***
Не помню, когда в последний раз я чувствовала себя настолько хорошо. Несмотря на то, что легла я только в два часа ночи, в шесть я была уже бодрячком. Не навести макияж – преступление. Легкий, без помады, но тон и тушь имеется. «Благодаря» веснушкам, без тональника жизни мне нет. Но уж к нему Лукьянов придраться не должен, он его тупо не увидит. Тушь, дабы не нарываться, нанесла легким слоем. Парфюм выбрала самый легкий, так уж и быть, избавлю Лукьяновский нос от сладких ноток. Ну и туфли на танкетке выбрала синие. А вот с прической пришлось повозиться – заплетать самой себе сложные косы – неудобно. Но результат не мог не порадовать. Платье – строго деловое, но, учитывая, что за халатом его вообще не видно, за него я отчитываться не обязана.
– Боженька, спасибо тебе за эту красоту, – подмигиваю собственному отражению в зеркале и иду к выходу.
Два кофе и два кусочка «Захер» – именно так я начну утро с Лукьяновым. Надо его задобрить и забыть экзекуцию с моими ушами. Если быть объективной, он меня фактически от смерти спас. Не такой уж он и плохой. Подумаешь, гадкий тролль. Но не моральный урод и на том спасибо.
Я не знаю, как так получилось, но в момент, когда я свернула от дома на главную дорогу – я не посмотрела. Да, тупо витала в облаках, думая о своем. Каким чудом я успела затормозить, равно как и водитель другого автомобиля, не знаю. Но затормозила. Когда я поняла, что что-то не так? Наверное, тогда, когда чужая машина сдала чуть назад, поравнявшись с моей и стекло со стороны пассажира опустилось вниз.
– Ты смертница, Аня? – ну как так, Господи?!
– Ой, я не Аня, я ее сестра-близнец, – опустив свое стекло, наконец произнесла я.
– Мадлен? – ничуть не задумываясь, произнес Лукьянов, приподняв брови.
– Она самая.
– Так передай Ане, что она наказана. Все субботы июля дежурит она. А еще один косяк и август она тоже будет куковать в больнице. Передашь?
– Обязательно. Ну… до свидания. С Богом, – поднимаю правую руку и перекрещиваю Лукьянова.
– И не надейся, – закрывает окно, не дав мне сказать, что это не то, о чем он мог подумать!
Блин, блин, блин!!!!
***
На отделение поднимаюсь со страхом, но тем не менее в весьма приободренном состоянии. На часах двадцать минут девятого. Ну что ж, отлично. Стучусь в кабинет, но никакого ответа не получаю.
– Дверь открыта. Можешь заходить, – резко поворачиваюсь к позади стоящему Лукьянову.
– Доброе утро, Богдан Владимирович. У меня руки заняты, вы не могли бы открыть мне дверь, а то мне ручку неудобно дергать.
– А ты уже говорила со своей сестрой близнецом? – осматривает меня с ног до головы, акцентируя внимание на ногах.
– Да, перебросились парой слов, – как ни в чем не бывало бросаю я.
– Я всерьез опасаюсь за твое психическое здоровье. У меня есть знакомый психиатр. Могу дать визитку. Будет совершенно бесплатно.
– Не беспокойтесь. Мой брат владелец частной клиники, если понадобится, я обращусь к нему сама, и он найдет мне подходящего врача. Но думаю он мне понадобится аккурат после окончания практики.
– Ты лучше поторопись и обратись сейчас. Кстати, я с кем сейчас разговариваю? С Мадлен или Аней?
– С… Мадланей.
– Ну окей, Мандланя, – открывает мне дверь, пропуская меня вперед.
– Мадланя, – быстро поправляю его, подавляя в себе улыбку. Чему я, блин, радуюсь? Ах да, точно, у меня в воскресенье свидание с Юсуповым. Трам-пам-пам. Захожу в кабинет и… спотыкаюсь. Причем так сильно, что едва удерживаю в руках стаканчики с кофе и тортом. Перевожу взгляд на Лукьянова и понимаю, что это сделал он!
– Вы… вы…
– У тебя заикание?
– Вы сделали мне подножку!
– Не выдавай желаемое за действительное, – спокойно произносит он, проходя в кабинет. Берет со стола мобильник и усаживается на диван. – Итак, спрошу еще раз, ты смертница, Мандланя?
– Никак нет. Это вам, – как можно спокойнее произношу я, а у самой в душе полный раздрай. Протягиваю ему стаканчик с кофе и торт. Ну вот за что он мне сделал подножку?! Хуже всего, что Лукьянов не берет ни стаканчик с кофе, ни торт. – Я туда не плевала, клянусь. Мадлен тоже.
– Верю. Однако, если я протяну руку к напитку, ты совершенно «случайно» опрокинешь кофе на меня. У тебя очень говорящее лицо, Мандланя. А вот дальше я заставлю тебя не только вычищать мне брюки, но и производить реальный осмотр моих ошпаренных гениталий. Оно тебе?
– Все что угодно, только не ваши гениталии.
– Звучит как вызов. Поставь кофе и торт на вот этот столик.
– Я, кстати, последние деньги потратила, чтобы задобрить вас «Захером» и капучино.
– А ты попроси денег у Егора, он подкинет. Правда, когда будешь брать у него бабки, не забудь, что это мои деньги. Кстати, на будущее – это неверный ход.
– О чем вы сейчас говорите?
– О том, что прося у Егора отмазать тебя от субботнего дежурства и уходить вовремя с практики – это крайне тупо и нагло с твоей стороны. Ты ведь не совсем дура и должна понимать, что это будет действовать тебе только во вред. Я не шучу, Аня, еще один косяк и я поставлю тебе неуд к концу практики. А с первого августа ты снова придешь ко мне. Подумай, прежде чем что-то делать.
– Я не просила ничего у Егора! – ставлю стакан с тортом на столик. Ну как так, блин?!
