Твоя ошибка

—И ты решила, что у тебя своего дома нет?

Вздёрнув брови, немного теряюсь от такой реакции. Это... что претензия? Почему он меня отчитывает, так, словно имеет на это право.

—Ты немного забываешься, Егор.

—Извини, да—проведя ладонью по волосам, хмыкает—что-то завёлся, как мальчишка. Ты утром выглядела так, словно всю ночь...

—Егор!

—Всё-все, молчу—изобразив около рта закрывающийся замок, выкидывает воображаемый ключ через правое плечо—лучше расскажи мне о Нютке, я сегодня с ней увижусь? Я бы хотел.

—Я не знаю Егор, это ведь не так просто. Её надо подготовить,

—Просто увидеть, Даш. —от его молящего взгляда в груди начинает печь и почему-то становится больно. За него, за себя, за Нютку и все потерянные годы.

Если бы не одна ошибка, всё могло бы быть иначе. Сейчас бы не было этого разговора, его стеклянных глаз, разрывающих мне душу и мыслей, как быть дальше, как же сказать дочери, что отец здесь, он рядом. Я очень боюсь, что если расскажу правду, Нюта от меня отвернётся. Но и врать будет не честно по отношению к ней.

—Мама привезёт Нюту часов в 12, может позже—говорю в пустоту, сосредоточившись на бежевых обоях, потому что так легче дышать, не видя его лица—я не планировала сегодня никуда идти, но так уж и быть, в два часа мы будем на площадке, около дома—там и увидишь её. Представишься Егором, без всяких пап, дядь и всё в этом духе. Ясно?

—Угу—бурчит Егор, явно недовольный таким раскладом, но на другое я пока не готова. Пусть всё идёт постепенно, а он уже большой мальчик, как ни будь переживёт

—Ладно, тебе, наверное, уже пора.

—Выгоняешь? —Усмехается Туманов, но всё же поднимается с места.

—Нет, просто не думаю, что у нас остались темы для разговоров, а просто сидеть и молчать я с тобой не собираюсь.

—А я бы посидел. С тобой мне комфортно молчать. —и посмотрел на меня с такой нежностью, что сердце мгновенно провернуло тройной кульбит, едва не пробив грудную клетку.

Я не хочу на него реагировать так, но реагирую, и злюсь сама на себя, потому что это не поддаётся контролю.

—Прекрати—словно пружиной отскакиваю от подоконника и проношусь мимо в прихожую, ощущая шаги за спиной.

—Что прекратить? —Делает удивлённый тон, словно это не он минуту назад пытался меня склеить, практикуя идиотские приёмчики, какими пользовался в день нашего знакомства.

МДА, теряете сноровку Егор Дмитриевич. За шесть лет так и не повысили квалификацию,

Ну ты же клюнула—хихикает внутренний голос—значит всё нормально у него со сноровкой,

Отвянь!

—Егор—выпустив струйку воздуха, разворачиваюсь и чудом не врезаюсь в твёрдую мужскую грудь, вовремя успев отскочить назад. —Ни к чему всё это.

—Что это? —продолжает изображать недоумение и я не выдерживаю и начинаю широко улыбаться, как дурочка, но ничего не могу поделать. Даже прикушенная изнутри щека, не даёт должного эффекта.

—Ладно, забудь—покачав головой, прижимаю к прохладной стене, пропуская Егора к вешалке с пальто. Жду, когда он оденется, обуется и пятьсот раз посмотрит в зеркало, подмечая все неточности и поправляя, то причёску, то пальто. Моё терпение уже на исходе, и я сама себе удивляюсь, как переменчиво у женщины всё-таки настроение. За какие-то пять минут, от былой радости не осталось и следа.

—Я позвоню, веснушка—говорит Егор и последний раз метнув взгляд на прощание, выходит в подъезд, прикрыв аккуратно за собой дверь.