— И он самый короткий из всех.
— Ну, это как раз не важно! — заметил профессор. — Но послушайте, Жоэль, мне известен другой путь, который удлинит нашу поездку всего на несколько часов. И вы, мой мальчик, отлично его знаете, хотя на сей раз скромно умолчали о нем.
— Какой же это путь?
— А тот, что проходит через Бамбле.
— Через Бамбле?
— Да-да, через Бамбле! И не притворяйтесь глухим! Именно через Бамбле, где живут фермер Хельмбе и его дочь Зигфрид.
— Ах, господин Сильвиус!..
— И мы поедем именно по этому маршруту: ведь если, огибая озеро Фоль, свернуть не к северу, а к югу, мы все равно доберемся до Конгсберга, не так ли?
— Конечно, доберемся, и даже с большими удобствами, — отвечал улыбаясь Жоэль.
— Спасибо вам за брата, господин Сильвиус! — сказала Гульда.
— Надеюсь, вы благодарите также и за себя, милая Гульда, — ведь вам приятно будет увидеться с вашей подругой Зигфрид!
Тем временем лодку подготовили к переправе. Трое путников уселись ближе к корме, на охапку зеленых веток. Лодочники выгребли на середину озера, и водное путешествие началось.
Стоит отплыть подальше от берега, как становится видно, что озеро Тинн постепенно закругляется сразу же после Хекеноеса — крошечного поселка в два-три домика, угнездившегося на скалистом выступе, омываемом водами узкого фьорда, в который свободно изливаются воды Маана. Здесь озеро все еще зажато крутыми берегами, которые, однако, мало-помалу расступаются, давая путникам возможность оценить высоту окружающих гор: их величавая красота радует взгляд, когда суденышко, крошечное, как скорлупка, плывет вдоль их мощных гранитных подножий.
Повсюду на пути встречается множество островов и островков — то бесплодных, каменистых, то заросших пышной зеленью; на некоторых виднеются рыбачьи избушки. По волнам плывут стволы деревьев и бревенчатые плоты, спущенные на воду с близлежащих лесопилен.
Последнее обстоятельство заставило Сильвиуса Хога пошутить, — верно, ему уж очень хотелось развлечь своих спутников:
— Если, по словам наших норвежских поэтов, озера — это глаза Норвегии, то нужно признать, что у Норвегии в каждом глазу по бревну, подобно тому, что говорится в Библии.
К четырем часам дня лодка прибыла в Тиннусет, заштатное селеньице, где туристам не приходилось рассчитывать на особые удобства. Впрочем, это было не важно: Сильвиус Хог и не намеревался останавливаться здесь хотя бы на час. Как он и сообщил Жоэлю, на берегу их уже ждала подстава. Ибо профессор в предвидении этой поездки, давным-давно уже им задуманной, написал в Христианию господину Бенетту, прося обеспечить ему средства передвижения, не грозящие задержками или неудобствами в пути. Вот почему в условленный день в Тиннусете их ожидала старинная коляска с поставцом, [104] полным припасов. Итак, нашим путешественникам был обеспечен транспорт до самого места назначения и еда на все время поездки, что избавляло их от печальной необходимости питаться в пути полусваренными яйцами, кислым молоком и пустой похлебкой — этой спартанской пищей [105] селений Телемарка.
Тиннусет расположен едва ли не в самой дальней точке озера Тинн. Оттуда Маан низвергается довольно красивым водопадом в нижнюю долину, где возобновляет свой обычный бег. Лошади, приведенные с почтовой станции, были уже запряжены в коляску, и путники тотчас покатили в сторону Бамбле.
В те времена передвижение такого рода было единственным способом путешествий по Норвегии вообще и по Телемарку в частности. Что ж, быть может, когда-нибудь железные дороги заставят туристов пожалеть о типично норвежской повозке и старинных колясках господина Бенетта!
Само собой разумеется, что Жоэль как бывалый гид прекрасно знал эту часть страны, — ведь он нередко курсировал между Даалем и Бамбле.
Было восемь часов вечера, когда Сильвиус Хог, Гульда и Жоэль прибыли в это небольшое селение.
Там их не ждали, но от этого прием фермера Хельмбе не оказался менее радушным. Зигфрид нежно обняла подругу, отметив про себя, как та побледнела и поникла от горя. Молодые девушки на несколько минут остались одни и смогли поделиться друг с дружкой своими переживаниями.
— Прошу тебя, милая Гульда, не поддавайся печали! — сказала Зигфрид. — Я все еще надеюсь. Зачем же отчаиваться и ставить крест на бедном Оле! Мы недавно узнали из газет, что опять проводятся поиски «Викена». И они будут успешны, вот увидишь!.. Да и господин Сильвиус, я уверена, не теряет надежды!.. Гульда, милая, умоляю тебя… не горюй так!
Но та в ответ лишь заплакала, приникнув к плечу подруги.
Ах, какая радость воцарилась бы в доме фермера Хельмбе, в душах всех этих славных, добрых, простых людей, если бы судьба распорядилась иначе!
— Значит, вы едете прямиком в Христианию? — спросил фермер у Сильвиуса Хога.
— Да, господин Хельмбе.
— Хотите присутствовать на розыгрыше?
— Разумеется.
— К чему это теперь, — ведь билет Оле Кампа попал в лапы негодяя Сандгоиста!
— Оле хотел, чтобы Гульда присутствовала на тираже, — ответил профессор. — Нужно уважать его последнюю волю.
— Говорят, драмменский ростовщик купил этот билет задорого, а вот покупателя-то на него не нашел.
— Да, так говорят, господин Хельмбе.
— Ну, что ж, по заслугам ему и честь, этому мерзавцу, этому жулику… Да-да, жулику, господин Хог! Так ему и надо!
— Верно, господин Хельмбе, так ему и надо!
Разумеется, им пришлось задержаться на ферме, чтобы поужинать. Зигфрид и ее отец ни за что не отпустили бы своих друзей, не приветив и не угостив их. Но и тянуть с отъездом тоже не следовало, ведь путникам необходимо было наверстать за ночь те несколько часов, что они провели в Бамбле. Вот почему к девяти часам вечера один из местных парней привел лошадей с почтовой станции и запряг их в коляску.
— Ну, до следующего свидания, господин Хельмбе, — сказал Сильвиус Хог фермеру. — В другой раз я не стану спешить и просижу с вами за столом хоть шесть часов, коли захотите. Но сегодня давайте-ка заменим десерт добрым крепким рукопожатием между нами и дружеским поцелуем между вашей прелестной Зигфрид и моей милой Гульдой.
С тем путешественники и отбыли.
На этой северной широте в июле долго не темнеет, вот почему ночь еще не спустилась на землю и горизонт был ясно виден еще в течение нескольких часов после заката.
От Бамбле к Конгсбергу ведет живописная, хотя и довольно ухабистая дорога, проходящая через Хаттердааль и южную оконечность озера Фоль. Она пересекает также значительную часть южного Телемарка, являясь связующим звеном между поселками, фермами и селениями этого района.
Спустя час Сильвиус Хог и его спутники проехали мимо церкви Хаттердааля, старинного, довольно любопытного строения, увенчанного множеством остроконечных шпилей, [106] теснящихся там, наверху, с полным пренебрежением к чистоте архитектурного стиля. Все было сделано из дерева, начиная со сруба из толстых бревен, обшитых сверху досками внахлест, и кончая флюгером [107] самой высокой колоколенки. Эта церковь, являющая собой целое скопление разновысоких башенок, известна как весьма почтенный и почитаемый памятник скандинавской архитектуры XIII века.
Постепенно наступила ночь — одна из тех ночей, что еще пронизаны последними отблесками дня и, не успев окончательно победить его, почти сразу после полуночи вновь растворяются в забрезжившей заре.
Жоэль о чем-то хмуро размышлял на передней скамье экипажа, Гульда забилась в глубь коляски и молчала. Один Сильвиус Хог заговорил, да и то всего лишь попросил возницу подстегнуть лошадей. А потом тишина нарушалась лишь звоном бубенчиков на сбруе, щелканьем кнута да скрипом колес на разбитой дороге.
Так они ехали всю ночь, не сменяя лошадей. Решено было не останавливаться в Листьюсе — на весьма неудобной почтовой станции, затерянной в котловине среди поросших ельником гор, которые, в свою очередь, окружены вторым кольцом каменистых хребтов, голых и диких. Также, без остановки, они миновали Тунесс, красивое селение, где некоторые дома стоят на деревянных сваях. Коляска неслась вперед, громыхая и звеня всеми своими железными частями — незакрепленными болтами, ослабленными рессорами; зато кучера упрекнуть было не в чем: этот добродушный старикан, полудремлющий на облучке, исправно, хотя и беззлобно, нахлестывал лошадей, отдавая притом особое предпочтение левой. Дело в том, что правая лошадь принадлежала ему лично, а левая — соседу.
