Было ли наивным верить в ее доброту? Дина так не считала. Но она была не настолько глупа, чтобы не понимать, что когда-нибудь Анджела потребует вознаграждения.
– Если этот сукин сын думает, что я пойду у него на поводу, то его ждет неприятный сюрприз. – Анджела пристально смотрела на отражение своего продюсера в зеркале костюмерной. – Он, видите ли, согласился прийти к нам на шоу рекламировать свой новый альбом. Дашь на дашь, Лью. Мы даем ему выступить перед всей страной, а он, черт побери, ответит на несколько наших вопросов. Про уклонение от уплаты налогов.
– Он не говорил, что не будет отвечать, Анджела. – Тупая боль в затылке, где-то на уровне глаз, уже давно мучила Лью Макнейла, но он все еще надеялся, что она пройдет. – Только сказал, что, пока дело находится в суде, не сможет рассказать подробностей. Он просил, чтобы речь шла в основном о его карьере.
– Меня здесь сейчас не было бы, если бы я позволяла гостям командовать, правда? – Она еще раз от души выругалась и, повернувшись на стуле, зарычала на парикмахершу: – Еще только раз дерни меня за волосы, милочка, и будешь снимать бигуди не руками, а зубами!
– Извините, мисс Перкинс, но у вас сейчас слишком короткая стрижка…
– Ну давай же, работай! – Анджела опять смотрела на свое собственное отражение и, сосредоточившись, пыталась расслабиться. Она знала, как важно расслабить мышцы лица перед шоу – независимо от того, сколько в крови адреналина. Камера заметит любую складочку, любую морщинку – почти как старый друг, с которым собираешься пообедать. Так что она вдохнула поглубже и на мгновение закрыла глаза – известная примета, что продюсеру лучше пока попридержать язык. Когда Анджела открыла их снова, они были чистыми и ясными, как два сияющих голубых бриллианта в окружении шелковых ресниц.
Теперь она улыбалась, наблюдая, как парикмахерша укладывала ее волосы назад и наверх, в волнистый светлый ореол. Ей подойдет такая прическа, решила Анджела. Сложная, изысканная, но не напыщенная. Поворачивая голову направо и налево, она проверила в зеркале, все ли в порядке, и лишь потом одобрительно кивнула.
– Слушай, Лью. – Опять улыбнувшись, она положила свою ладонь на его руку. Пожатие было дружеским, женственным, подбадривающим. – Ни о чем не волнуйся. Твоя задача – развлекать нашего гостя до начала трансляции. А я позабочусь обо всем остальном.
– Он хочет, чтобы ты пообещала, Анджела.
– Милый, пообещай ему все, что он хочет. – И она засмеялась. Лью показалось, что его голова сейчас лопнет от мучительного взрыва боли. – Не принимай все так близко к сердцу.
Лью начинает снижать обороты, размышляла она. И как человек, и как профессионал. Хотя на нем были костюм и галстук, как того требовал внутренний устав студии, но плечи опущены, словно под тяжестью растущего животика. Волосы тоже поредели, заметила Анджела, в них появилось много седины. Ее шоу стало знаменитым благодаря энергии и динамике. И ей совершенно не нравилось, что их продюсер похож на опустившегося старика, низенького и толстенького.
– После стольких лет, Лью, ты должен бы верить мне.
– Анджела, если ты нападешь на Дика Бэрроу, нам будет непросто приглашать других знаменитостей.
– Чушь! Да они в очередь готовы стать, лишь бы попасть на мое шоу. – Она взмахнула сигаретой, словно пикой. – Все они хотят, чтобы я рекламировала их фильмы, их телеспектакли, их книги, их пластинки и – черт побери! – их любовные истории. Я нужна, Лью, потому что они знают, что каждый день миллионы зрителей включают телевизоры, – Анджела улыбнулась в зеркало, и из зеркала ей в ответ улыбнулось красивое, сдержанное, холеное личико, – и настраивают их на мое шоу.
Лью уже больше пяти лет работал с Анджелой и в точности знал, как надо решать спорные вопросы. Он льстиво залебезил:
– Никто этого не отрицает, Анджела. Ты сама и есть шоу. Мне просто кажется, что тебе лучше быть помягче с Диком. Он играл кантри всю свою жизнь, и то, что сейчас опять возвращается на сцену, – очень сентиментально.
– Оставь Дика мне. – Анджела улыбнулась, выдыхая сигаретный дым. – Я буду крайне сентиментальной.
Она взяла со стола информационные карточки, которые Дина подготовила для нее еще в семь утра. Это означало, что Лью может идти, и ему оставалось только бессильно покачать головой. Просматривая Динины заметки, Анджела улыбнулась шире. А девочка молодец, подумала она. Умненькая и старательная.
И очень полезная.
Кому-то могло показаться странным, что тщеславная женщина под сорок берет молодую прелестную девушку в любимые ученицы. Но Анджела тоже всегда была хорошенькой, а со временем опыт и положение превратили ее в красавицу. Своего возраста она не боялась. Не в этом мире, где против него существует столько противоядий.
Она хотела, чтобы Дина была рядом с ней из-за ее привлекательности, таланта, молодости. Но больше всего потому, что сила чует силу.
И еще по той простой причине, что эта девушка ей нравилась.
О, она могла предложить ей немало пикантных советов, дружеской критики и похвал, а со временем, возможно, и достойное положение. Но она не собиралась позволить Дине, в которой уже чувствовала потенциальную соперницу, гулять на свободе. Никто не сможет уйти от Анджелы Перкинс.
У нее были два мужа, которые хорошо усвоили эту истину. Они не смогли уйти. Она сама их выгнала.
– Анджела?
– Дина, – Анджела приветственно взмахнула рукой, – я как раз думала о тебе. Твои заметки – просто чудо. Отличное дополнение к шоу.
– Я рада, что смогла помочь. – Дина подняла руку к своей левой сережке – признак неуверенности, дурная привычка, от которой ей еще предстояло избавиться. – Анджела, мне неловко тебя просить, но моя мать без ума от Дика Бэрроу.
– И ты хочешь его автограф.
Быстро и смущенно улыбнувшись, Дина показала компактный диск, который она прятала за спиной.
– Мама будет в восторге, если он подпишет для нее вот это.
– Предоставь это дело мне. – Анджела щелкнула безукоризненным, накрашенным французским лаком ноготком по краю диска. – Только напомни, как зовут твою мать, Ди?
– Мэрилин. Я очень тебе благодарна, Анджела.
– Для тебя – все, что могу, милочка. – Она выждала мгновение. Анджела всегда отличалась удивительным чувством времени. – О, кстати, ты тоже могла бы сделать для меня маленькое одолжение?
– Конечно.
– Ты не могла бы заказать для меня столик на двоих на сегодняшний вечер в «Ла Фонтене»? У меня самой просто не будет времени позвонить, и я забыла предупредить секретаршу.
– Без проблем. – Дина достала из кармана блокнот и сделала в нем пометку.
– Ты сокровище, Дина. – Анджела встала, чтобы в последний раз осмотреть свой бледно-голубой костюм в зеркале на подвижной раме. – Что ты думаешь об этом цвете? Он не слишком блеклый, а?
Дина знала, что когда речь о шоу, то Анджела беспокоилась из-за любой детали, от досье до обуви, поэтому оглядела ее серьезно и не торопясь. Мягкие складки ткани идеально облегали ладную округлую фигуру Анджелы.
– Очень женственно.
Напряженные плечи Анджелы расслабились.
– Значит, прекрасно. Ты останешься на съемку?
– Не могу. Мне еще надо написать заметку для «Новостей».
– А-а… – На лице Анджелы мелькнуло раздражение, но тотчас же исчезло. – Надеюсь, тебя не очень отвлекает то, что ты мне помогаешь?
– В сутках целых двадцать четыре часа, – ответила Дина, – и я привыкла использовать их все. Теперь лучше не буду тебе мешать.
– Пока, солнышко.
Дина закрыла за собой дверь. Все в здании знали, что по требованию Анджелы последние десять минут перед выходом на сцену принадлежали только ей. И все считали, что это время ей надо для того, чтобы еще раз пробежаться по своим заметкам. Чушь, конечно. Она была полностью готова. Но предпочитала, чтобы все думали именно так. Или пусть даже они воображают, что она быстро прикладывается к бутылке бренди, которую всегда держала в тумбочке туалетного столика.
