— Он первый начал.
— Тоже мне «первый начал»! А тебе, малыш, сколько лет, двенадцать?
Рина вздернула его на ноги.
Лицо у него было слегка поцарапанное, по ее прикидкам, парню было лет двадцать пять. Его противник — примерно в той же кондиции и примерно того же возраста — сидел на краю тротуара, куда его посадил Смитти.
— Ты замахнулся на мою напарницу? — спросил Смитти и ткнул пальцем в пленника Рины. — Стоять! — приказал он, подходя вплотную и возвышаясь над ним, как секвойя над саженцем. — Говори, тупая задница, ты замахнулся на мою напарницу?
— Я не знал, что она коп. Я не знал, что она — это она. И он первый начал. Спросите, кого хотите. Он первый начал драться.
— Я не слышу извинений. — Смитти постучал пальцем по своему уху. — Офицер Хейл, вы слышали извинения от этой тупой задницы?
— Нет, не слышала.
— Я извиняюсь. — Вид у парня был не виноватый, но явно пристыженный, казалось, он вот-вот заплачет. — Я не хотел вас ударить.
— Ты меня не ударил. Ты дерешься как девчонка. Всех прошу разойтись, — приказала она толпящимся вокруг людям. — Ну, теперь можешь изложить мне свою версию, пока он излагает моему напарнику свою. И хватит повторять, что он первый начал.
— Женщина, — вздохнул Смитти, пока они возвращались. — Вечно все драки начинаются из-за женщины.
— Только не надо возлагать на женский пол вину за глупости мужчин. Я могу обидеться.
Смитти повернул голову и удивленно округлил глаза.
— А ты женщина, Хейл?
— И почему мне всегда достаются остряки-самоучки?
— Ты хорошо справилась. Грамотно его скрутила. У тебя хорошие рефлексы, и ты не потеряла головы, когда он хотел тебе двинуть.
— Если бы контакт состоялся, была бы совсем другая история. — Довольная хорошо выполненной работой, Рина откинулась на спинку сиденья. — Пончики покупаешь ты.
В квартире было пусто, когда она вернулась домой после смены. На дверце холодильника перманентно красовался моментальный снимок Джининой необъятной тети Опал, призванный отбить у Джины желание хватать кусочки. Рядом с ним Рина нашла записку, написанную петлистым, с завитушками, почерком Джины:
…
«Ушла со Стивом. Мы в клубе «Дред». Если хочешь, вливайся. Хью тоже может заглянуть.
Дж.».
Рина задумалась. Она стояла на кухне и перебирала в уме, что бы ей надеть. Потом она покачала головой. Шумный клуб? Она была не в настроении.
Ей хотелось вылезти из униформы, вытянуться на кровати и покопаться в бумагах. Джон передал ей копии старых дел, чтобы она попыталась самостоятельно определить, где несчастные случаи, а где поджоги. Что, как и почему.
Когда она перейдет работать в отдел поджогов, эти часы, проведенные за реконструкцией старых дел, сослужат ей полезную службу.
Войдя в спальню, Рина остановилась у зеркала и внимательно оглядела себя. Может, она и выглядела не слишком женственно в форме, но ей понравилось то, что она увидела в зеркале. Она излучала уверенность в себе, хотя и пережила момент легкого потрясения в этот день на улице. Нет, она не испугалась, просто вдруг осознала, как легко получить травму. Достаточно одного неверного движения, одного взмаха кулака, одного удара в лицо.
Но ведь она справилась! Сам Смитти так сказал, а это кое-что да значит.
Хотя она чувствовала себя более уверенно дома, изучая книги и файлы, на улице она тоже справлялась. Во всяком случае, училась справляться.
Рина сняла форменную фуражку, положила ее на комод. Отстегнула и убрала оружие. Расстегивая рубашку, она нахмурилась, задержав взгляд на белом хлопчатобумажном лифчике. Надо будет совершить еще один набег на магазины, тут же решила Рина, и накупить белья посимпатичнее. В уставе нет ни слова о нижнем белье женщин-офицеров. Приятно будет сознавать, что у нее под формой что-то красивое и женственное. Это поднимет ей настроение, укрепит моральный дух.
С этой мыслью она приготовила пенную ванну, зажгла свечи, налила бокал вина.
Об очередном пожаре она начала читать, принимая ванну.
Когда зазвонил телефон, она дала включиться автоответчику, рассеянно прослушала кокетливый голосок Джины, предлагающий назваться и оставить сообщение. И выпрямилась, расплескивая воду, когда раздался голос звонящего.
— Привет, сука. Совсем одна? Может, я к тебе загляну. Давно не виделись, ты небось скучала?
Когда Рина поднялась, вода залила и погасила свечи. Обнаженная, роняя капли, она бросилась к своему оружию, вытащила его из кобуры. Не выпуская из рук пистолет, она накинула халат и бросилась к двери, чтобы проверить замки.
— Может, хулиган? — сказала она вслух, стараясь успокоить себя. — Может, просто какой-то псих.
Но она проверила окна, осмотрела улицу внизу.
Потом она дважды проиграла и прослушала сообщение. Голос был ей незнаком. И телефон больше не зазвонил.
Им так и не удалось сходить на матч или на пятничный сеанс в кино. Расписания не совпадали: то она была занята, то Хью. Но они встретились, чтобы съесть по гамбургеру в кафе быстрого обслуживания рядом с пожарной частью.
— Джина трижды упаковывала и опять распаковывала свои вещи, — сказала ему Рина. — Можно подумать, она отправляется на сафари, а не к морю на пару дней.
— Я еще не встречал женщины, которая не взяла бы вдвое больше вещей, чем нужно.
— Она перед тобой.
Хью улыбнулся и откусил кусок гамбургера.
— Ну, это мы еще поглядим, когда ты приедешь. Ты поняла, куда ехать? Я могу отложить отъезд до завтра, если боишься, что не найдешь дорогу.
— Я думаю, справлюсь. Извини, я не могу уехать раньше. Джина все равно освободится только завтра после обеда. Мы втроем будем завтра скорее всего ближе к ночи.
— Я оставлю свет на крыльце. Знаешь, даже лучше, что я приеду первым. У меня будет время проверить дом, им в этом сезоне еще не пользовались. Забью холодильник жратвой. Говорят, ты умеешь готовить.
— Я родилась со сковородкой в одной руке и головкой чеснока в другой. — Рина к готовке относилась как к искусству. — Попробуй раздобыть креветок, я их приготовлю в чесночном соусе.
— Грандиозно! Я думаю, дорога у вас много времени не займет. В середине недели, так поздно ночью… В Северной Каролине на дорогах пробок уж точно не будет. — Хью бросил взгляд на часы. — Я думаю добраться до Гаттераса к двум часам ночи, если ничто не помешает. — Он вытащил из заднего кармана бумажник и бросил на стол несколько ассигнаций. — В коттедже нет телефона, но ты можешь позвонить в супермаркет во Фриско, они мне передадут.
— Ты уже это объяснял, папочка. Не беспокойся о нас.
— Ладно. — Хью обогнул столик, наклонился и поцеловал ее. — Осторожней на дороге.
— Ты тоже. Увидимся завтра ночью.
Так просто. До смешного просто. Вокруг ни хрена.
Деревенская дорожка, отвези меня домой.
Классная ночь, куча звезд, но луны нет. Темно, пусто, то, что доктор прописал. Обогнал его пять миль назад, стало быть, он скоро будет. Выберем место, приготовимся.
Встанем на краю дороги, откроем капот. Можно было бы и аварийный сигнал выставить, но нет, не стоит. А то еще притормозит какой-нибудь другой болван.
Этой ночью время есть только на одного.
Только на одного.
А он обязательно остановится. Это уж как пить дать. Доброхоты всегда останавливаются. Добрые самаритяне. Это будет не первый, которого ты снял таким образом. И, бог даст, не последний.
Старый драндулет. Взял его у тупорылого мужлана. И что ему остается делать? Лить слезы в свое пиво. Так, фонарь на месте. Девятимиллиметровый на месте.
Прислонимся к капоту. Насвистываем. Можно и сигаретку выкурить, время провести. Он будет с минуты на минуту.
Вон они, фары. А ну-ка, примем несчастный вид. Выйдем на шаг вперед, поднимем руку. Если это не он, просто помашем им, пусть проезжают. Скажем: «Нет, спасибо, у меня все в порядке. Только что ее завел. Спасибо за внимание!»
