Притворись, что любишь

08:15

Кира спешила в офис как могла. Противный трамвай сломался так не вовремя! Пришлось спешно менять маршрут. Опаздывать на работу в «Полярисе» было строго запрещено — это каралось приличными штрафами. Поэтому Кира буквально вбежала в кабинет, чуть не сбив при этом сотрудницу с чашкой кофе.

— Синичкина, ты куда так летишь? — одернула ее та.

— Извини, Ир, я не хотела.

— Тебя, кстати, Светлана Борисовна на ковер требует.

— О боже, — Кира горько вздохнула, сложила вещи у своего рабочего стола и пошла сдаваться начальству.

Светлана Борисовна сидела в своем кабинете, чинно потягивая кофе. Когда Кира вошла, та одарила ее таким взглядом, словно Синичкина совершила кражу в особо крупных размерах.

Кира вжала голову в плечи, готовясь к очередному разносу:

— Здравствуйте, Светлана Борисовна. Извините, что опоздала. Трамвай сломался, и я…

— Синичкина, оставь объяснения при себе. Я тебя не за этим вызвала.

Кира еще больше испугалась.

— Что-то не так со вчерашним отчетом?

— Да нет, с отчетом всё так, — женщина продолжала буравить Киру взглядом.

Услышав последнее, она приободрилась.

— Тогда я могу возвращаться к работе?

— Нет, не можешь! — Светлана Борисовна ехидно улыбнулась.

— То есть как?

Женщина выдержала паузу и продолжила:

— Ты у нас теперь в отпуске до особого распоряжения!

— Вы что... увольняете меня из-за опоздания? Но я ведь обычно прихожу вовремя! Этого больше не повторится! — начала оправдываться Кира.

— Успокойся, Синичкина! Ты в от-пус-ке, — та произнесла последнее слово по слогам.

— Но я еще даже полгода не проработала! — воскликнула Кира. — И я хотела взять отпуск в конце мая, на сессию.

Глаза Светланы Борисовны превратились в две щелки.

— Повторяю, с этого дня ты в отпуске до особого распоряжения. С сохранением зарплаты, так что поздравляю. Ты теперь у нас на особом положении!

— Разве так можно? — удивилась Кира.

— До вчерашнего дня было нельзя, — отчеканила бухгалтер. — Теперь, видимо, можно. Так что гуляй, пока гуляется. И больше меня не беспокой. Некоторым тут за зарплату нужно работать. Не всем же с замом генерального крутить романы!

Последнее высказывание женщины заставило Киру покраснеть от макушки до пят.

— Так это Кирилл распорядился отправить меня в отпуск? — задохнулась она.

— Для кого Кирилл, а для кого и Кирилл Александрович, — отрезала та. — Ты свободна.

Кира не помнила, как вышла из кабинета Светланы Борисовны.

«Зачем же он? Как же он так мог? Что обо мне теперь здесь будут думать? И что делать дальше?»

Захотелось расплакаться прямо посреди офиса, но Кира удержалась. Она не позволит сделать из себя посмешище. Хватит и того, что теперь о ее отношениях с Кириллом будут судачить все, кому не лень.

Трясущимися руками Кира собрала нехитрые пожитки, покидала всё в сумку и, не поднимая глаз, вышла из офиса.

«Что теперь делать? Ехать домой? — думала она понуро. — Ну уж нет!»

Достала телефон, уже почти было набрала номер Кирилла, затем резко кинула аппарат обратно в сумку.

«Нет, объясняться будем лично!» — решила она и стала ловить маршрутку.

До дома Кирилла она добралась быстро. Лишь по приезде подумала, что его вполне может и не быть. Удача ей улыбнулась. В коридоре почти сразу послышались шаги.

Но удача ли?.. Еще минуту назад готовая к яростному спору, Кира вдруг оробела.

«Что я ему скажу? Зачем оставил без работы? Зачем выставил наши отношения на всеобщее обозрение? Зачем лишил меня возможности строить карьеру?»

Слишком много «зачем». Времени на размышления не осталось.

— Привет! — Кирилл открыл дверь с довольной улыбкой.

Она прошла в коридор, отметив, что одет он в джинсы и майку. Значит, на работу не собирался.

В квартире вкусно пахло кофе и свежими булочками. Кира невольно сглотнула слюну. Только сейчас поняла, что в последний раз ела вчера днем.

Кирилл помог ей снять куртку и с видимым удовольствием осмотрел. Сегодня ей было некогда прихорашиваться. Утром Кира натянула первое, что попалось под руку — белую блузу с небольшим вырезом и классическую черную юбку. Волосы оставила распущенными, накраситься толком не успела. Но все эти огрехи его, похоже, нисколько не смущали.