Глава 22. Настя
Самойлов звонит, когда я убираюсь. Диана на танцах, у них выступление через неделю. А Деня… Работает! Трудится в поте лица.
- Привет, ты дома? – звучит его голос сквозь шум.
- Да, - отвечаю, - Но Дина на танцах. Я же тебе говорила, её сегодня не будет. Завтра приезжай.
- Я знаю, - отвечает мой бывший, - Мне нужно поговорить с тобой.
- Со мной? – удивляюсь, выпускаю тряпку из рук, - Говори.
- Это не телефонный разговор, - отвечает Самойлов.
«Даже так», - смеюсь про себя. И отвечаю, подумав:
- Ну, ладно. Тогда приезжай.
Спустя полчаса он у двери. Я, облачившись в домашнее, отложив принадлежности, иду открывать. Вид у него напряжённый. Смотрю, как он разувается. Вокруг обуви - лужи от снега. Думаю: «Нужно будет потом протереть».
- Чай, кофе? – предлагаю ему на правах образцовой хозяйки.
- Нет, спасибо, - бросает Илья. И проходит за мною на кухню.
Я, несмотря на отказ, ставлю чайник. Сама бы не прочь выпить чаю. Выбираю, какой предпочесть.
- Я так понял, Дениска устроился слесарем? – слышу вопрос.
Обернувшись, киваю:
- Ну, да. А откуда ты знаешь? Он рассказал?
Это странно. Ведь сын не общается с ним. Хотя… Может, я чего-то не знаю? Тем лучше! Меня напрягает их долгий бойкот.
- Я видел его, - отвечает Самойлов, - И как давно это длится?
Его тон обвиняет. Как будто речь идёт не о сыне, а о ком-то другом.
Я отвечаю:
- Месяц, может быть, два. А что тебя не устраивает?
Илья шумно дышит. Подходит к окну. В его позе сквозит недоверие. Кажется, что-то другое, совсем Денис привело его к нам.
- Ты могла бы спросить у меня, - произносит он сдержанно.
Пожимаю плечами:
- Могла, но не стала.
Чайник кипит, и я выключаю его. Насыпаю заварки.
- А почему именно этот гараж, не другой? – продолжает Самойлов, - У тебя там знакомые?
Я усмехаюсь:
- Допустим.
Он ведёт языком по губе. Этот признак злорадства, я знаю. Обычно он делает так, когда хочет сказать что-то важное, но вынуждает себя промолчать. Однако на этот раз данный приём не работает. И Самойлов бросает:
- И кто он?
Я удивлённо смотрю:
- Ты о чём?
Дежавю. Точно также и сын меня только что спрашивал, с кем я встречаюсь. Неужели, Денис сболтнул папе об этом? Не верю!
- Я о том, что ты делала ночью, - цедит сквозь зубы Илья.
Я замираю с чайником в правой руке:
- Что?
- Я видел тебя! – отвечает он резко и ухмыляется, будто и сам не поверил словам.
- Где ты меня видел? – уточняю я сдержанным тоном. А рука с кипятком начинает дрожать.
Самойлов становится ближе к окну. Долго смотрит в него. Позволяет мне сделать напиток. Я смотрю, как чаинки всплывают наверх.
- Как низко ты пала, Кучинская. Тебя трахает слесарь?
Я хватаюсь за полку. Боюсь, что колени подкосятся. В голове одна мысль: «Не ведись!». Но я игнорирую этот позыв, и пускаю наружу свой гнев:
- Кто б говорил? Подбирать на обочине шлюх – это лучше, чем спать с человеком, который тебя уважает?
Он стоит, занимая оконный проём. Даже глядя на спину, я чувствую злость, что исходит от тела. И уже сожалею, о том, что позволила этим словам прозвучать.
- А Деня знает об этом? О том, что ты спишь с его… боссом? – произносит Самойлов. И победные нотки звучат в его голосе так очевидно, как будто он знает ответ.
Я порываюсь толкнуть его в спину. Ошпарить его кипятком. Но держусь!
- Тебе неймётся? Так и хочется добить, разрушить до конца то, что ещё не успел? – говорю ему. Голос дрожит. Даже чашку поднять не решаюсь. Боюсь – уроню!
Илья, обернувшись, глядит на меня сверху вниз. Излучая довольство.
- Разрушить? Добить? Не пойму, ты смеёшься? Ведь это ты подала на развод! Это тебе не терпелось выгнать меня из дома. Остаться одной! Чтобы сюда привести, наконец, своего автослесаря?
Я буквально дрожу. Выхожу из себя. И поэтому тщётно пытаюсь дышать, как советуют в курсах по йоге. Вдох через нос, выдох через рот. Ещё и ещё раз.
- Молчишь? – заключает Самойлов, - Значит, я угадал? И давно ты даёшь ему? Год, или больше?
- Как ты смеешь, - цежу по слогам, - Как ты смеешь меня обвинять? Я ни разу ни с кем не спала за всё время брака!
- Ни разу? – бросает Самойлов.
- Не нужно мерить всех по себе, - отвечаю. Беру себя в руки. А ещё – беру в руки чай. И сажусь церемонно, держа свою кружку.
Илья продолжает стоять у окна. Глаз не сводит.
- И давно это длится? – задаёт он вопрос.
Ах, вот о чём речь! Он за этим пришёл. Унять своё чувство вины? Уличить меня в этом. Не выйдёт!
- Это длится с тех пор, как я получила развод, - говорю ему честно.
Не совсем. Ведь с Витей у нас было раньше. Если считать тот его поцелуй, и объятия после ремонта… Но ему это незачем знать! Кто он? Бывший. Всего лишь.
Илья усмехается, лижет губу. И подходит к столу. Стул трещит, когда он садится. Буквально роняет себя.
- Ну, и как он тебе? – говорит с безобидной улыбкой. Словно подружка, которая хочет узнать обо всём.
Выдержав взгляд, адресованный мне, я вздыхаю:
- Отлично.
Самойлов сгребает солонку. Трясёт, проверяя. Будто хочет рассыпать её содержимое на пол.
- Он лучше меня? – этот вопрос повергает в смятение.
Мне охота смеяться! Но я вынуждаю себя быть серьёзной. Ведь речь идёт о жизненно-важных вещах.
- Что ты имеешь ввиду? – уточняю и пью. Чай меня согревает, и я решаюсь спросить, - Если ты про размер пениса, то не лучше. Но если про то, как его применять…
- Заткнись! – он бьёт кулаком по столу. И меня прошибает испарина.
Искажённое гневом лицо смотрит с таким отвращением, что мне хочется выплеснуть чай на него.
- Не смей повышать на меня голос, - вкрадчиво, сдержанно, стойко ему говорю.
Самойлов смеётся. Ладонью ведёт по лицу, собирая в пригоршню его выражение. И вот он, опять, безобидный! И тон его мягкий и ласковый, побуждает меня продолжать:
