Глава 16. Горячее сердце
Ольг был молод, горяч и порывист. И он верил в любовь. Не мог не верить — самые близкие его друзья-степняки любили и были любимы. И Ольг хотел так же.
Хан Баяр обожал свою Дженну, просто таял каждый раз, когда смотрел на неё. А Дженна, ядовитая и колючая со всеми вокруг, расцветала рядом с мужем, у неё даже голос менялся. А Наран, рыжий Ольгов учитель? Он был влюблён без оглядки в Лисяну Матвеевну. Его любовь не была взаимной, но она была, и как-то Наран обмолвился, что ни за что не променял бы своё разбитое сердце на пустоту без чувств.
Ольг ни разу всерьез не влюблялся ещё в своей жизни. Женщины ему нравились, порой даже очень, но он их не рассматривал, как «своих». Совершенно ясно было, что ни одна степнячка не возьмёт его в мужья, он для них был диковинка, игрушка, а замуж они пойдут за того, у кого есть шатёр и бараны. Ольг соглашался на их правила, его вполне устраивал такой расклад. Все были довольны.
В Лисгороде было сложнее. Велеслава, Варькина, между прочим, мать, княжича не на шутку увлекла собой. Затащила в постель, закружила голову… Вот только почему-то надоела быстро. С ней даже поговорить было не о чем, все, что Вельку волновало — это деньги, сплетни и наряды. Ольг, сначала такой восторженный, поначалу ей поддакивал, потом старался разговоров избегать, правда, от постели не отказывался. А когда Велеслава заявила, что выходит замуж и более они с Ольгом встречаться по ночам не могут, княжич выдохнул с облегчением.
Марика была совсем другой. С ней можно было разговаривать о чем угодно. Она умела слушать. А ещё — шутка ли, заколдованная дева, жертва злого волхва! Загадка, тайна, сказка! И в постели Ольг ее уже опробовал: подходят они друг другу, как стрела к луку, как упряжь к коню, как лист к дереву.
Как тут не влюбиться по уши?
Ну и жизнь она ему спасла. Дважды. Этот куплет из песни не выкинешь.
Он ехал и мечтал о том, что будет дальше: конечно, расколдует свою прекрасную княгиню, женится на ней, любить будет долго и страстно, а потом детки пойдут… К Варьке Марика хорошо относится, к дому его уже привыкла, все должно быть ладно.
А потом, погодите, про них будут лицедеи баять, театры кукольные ставить (Ольг уж об этом позаботится), сказки рассказывать и песни слагать. Шутка ли, история такая чудная! Княжич знал силу людской молвы и планировал использовать ее сполна: ему это очень пригодится в будущем. Словом, дело оставалось за малым: расколдовать Марику, а дальше все само сложится.
Для этого Ольг и придумал отправиться в Кох. Там жил второй известный княжичу колдун, шаман — Аасор. Зимогора поди отыщи, за ним по лесам можно всю зиму гоняться, а Аасор всегда на месте, всегда в своём маленьком потрепанном шатре. Ольг шамана немного побаивался — когда-то получал от него палкой по хребту, но сейчас он уже не мальчишка безродный и глупый, а княжич как-никак, к тому же раза в три невысокого старика крупнее. Врешь, палкой такого уже не пристукнешь!
Ехать до земель кохтэ не близко и не быстро, хотя погода идеально подходила для длительных путешествий. Стояли морозы, но снега ещё не было и солнце ярко светило с ослепительно синего неба. Грязь на дорогах вымерзла, по утрам сухая трава и голые кусты были все в седой изморози, но к полудню становилось почти тепло, и даже конь Ольгов мог найти себе пропитание в опустевших лугах.
Но, конечно, Ольг был бы не Ольгом, если бы отправился в Кох торговыми трактами! Вот ещё, глупость какая, чтобы он, потомок Бурых и побратим бера, человеческими дорогами ходил, в то время, как есть заповедные звериные тропы? Не у княжича ли на плече — серебряная брошь в виде медвежьей морды? Не он ли с бером дрался и живым из страшных объятий вышел? Так чего бы и не попробовать, особенно, когда никто не видит?
— Ничему тебя, Олег, жизнь не учит, — бормотал княжич, поворачивая коня в самую чашу. — Как был дурак, так и остался. Ну-тка, как меня Матвей Всеславович учил? Сначала поклониться низёхонько… потом просить!
Чтобы поклониться, пришлось спешиться. На всякий случай Ольг сначала прислушался, нет ли в кустах дикого зверя. Отчего-то снова заныли ребра. Нет уж, лезть к беру в пасть он не станет. А поклониться — так не переломится ведь.
— Братец старшой, бер удалой, почтенье прими, своей тропой проведи. Надобно мне в земли кохов, да побыстрее!
Постоял посреди леса, оглядываясь. Внутри все дрожало от смеха. Не то, чтобы Ольг не верил во все это, верил. Видел, как умеет ходить в лесу боярин Вольский, что жил под покровительством лисицы. Но вот заговор княжич напрочь забыл и тут же придумал свой. Наверное, глупо все это. Осел ослом — в лесу сам с собой разговаривает.
Конь стоял смирно, не хрипел и не рвался прочь, а значит, от бера здесь и духа нет. Что же, торговый тракт и две седмицы в пути? Ничего не остаётся, как…
Стойте, а разве была здесь эта тропа звериная? Словно зверь крупный ломился сквозь кусты.
Ольг качнул головой, вскакивая на коня. Ну да, теперь ему только и не хватало, чтобы в лесу насмерть заблудиться. Будут тогда и песни, будут и сказки. Только не совсем те, что он хотел. Ну да ладно, если что — по своим же следам и вернётся.
