Глава 11-2
— У Гордеевых этих, у которых мать убирает, есть сын, Сергей. Они с Асадовым ровесники, с детства дружат. Артем с девушкой встречался, долго, года три. Вроде как все серьезно было. А потом она с Гордеевым загуляла, — Янка говорит, а у меня в груди все горит от обиды. Не могу спокойно слушать о девушке Артема.
Оказывается, он способен на серьезные отношения, не только на одноразовый секс. Целых три года! Значит он ее любил, эту девушку?
Ревность жжет, испепеляет, а от того, что Артем может кого-то любить, хочется плакать.
Кого угодно, только не меня. И отношения у него могут быть с кем угодно, только не со мной.
Я понимаю, как это глупо. Он не мой, он мне никто. А я для него и вовсе пустое место. У нас нет ни одной общей точки, в которой мы бы пересекались. Хотя нет, я могла бы устроиться к нему домработницей.
Пожалуй, на этом все.
А Янка продолжает меня терзать:
— Асадов с девушкой расстался, вообще из страны уехал. Сергей ее тоже бросил, нашел себе другую. Даже жениться собрался. Угадай, как ее зовут?
Что тут угадывать? Я и так догадалась.
— Алина? — спрашиваю угрюмо. Подруга закусывает губу и кивает с виноватым видом.
— Да. Гордеев называет ее Алей. Когда Асадов нас увидел и услышал, как я тебя зову, решил, что ты девушка Сергея.
И только тут до меня доходит, что она имеет в виду. Поднимаю голову и спрашиваю потрясенно:
— То есть, ты хочешь сказать, что Асадов сделал это специально? Чтобы отомстить другу, переспал с его невестой?
— Так значит все-таки было? — вопросом на вопрос отвечает Янка. — Вы переспали?
Вместо ответа закрываю ладонями лицо и утыкаюсь локтями в столик, чуть не смахнув на пол чашки из-под остывшего арахисового латте.
— Ален, ты что, Аленка, — пугается подруга, бросается ко мне и обнимает за плечи.
— Это правда, Яна? — меня бьет дрожь, даже зубы стучат. — Откуда ты узнала?
— Мать рассказала, — взволнованно говорит Янка, — она меня чуть не убила. Орала так что я думала, оглохну. А как успокоилась, начала расспрашивать. Я выложила все как было. Она спросила кто нас мог видеть, я сказала про соседа. Описала его, вот мать и узнала. Дуры вы, говорит, какой он вам слесарь-сантехник. Это сын Асадовых. Я и говорю, что он на Альку, то есть на тебя, запал. А она и выдала, что не на тебя он запал, другу решил ответку прислать. Ей эту историю соседская прислуга рассказала, слухи они сама знаешь как разлетаются... Аль, ну ты что? Куда ты, Алена?
Я уже ее не слышу. Встаю из-за столика и стрелой вылетаю из кофейни. Кажется, если еще хоть секунду там пробуду, стены меня задавят.
Теперь мне все понятно. Понятно, почему он не признался, что это его дом. И реакция Артема понятна. Представляю, в каком он был шоке, когда понял, что вместо девушки друга развел на секс соседскую горничную.
Внезапно осеняет, что я тоже невольно поспособствовала его ошибке. Моя одежда. Дорогие брендовые вещи. Была бы я одета как Янка, возможно Артем что-то бы заподозрил.
— Алена, стой! — доносится сзади, но я иду дальше как в прострации. Меня догоняет перепуганная Янка.
— Алена, подожди, ты сумку забыла и телефон, — кричит она, только тогда я останавливаюсь. Молча забираю сумку и гаджет, и тут Яна хватает меня за руку. — Слушай, я знаю, что делать. Давай ему отомстим?
— Кому? — смотрю непонимающе.
— Этому козлу. Асадову. Собьем с него деньги. Давай пригрозим, что все знаем, и расскажем Гордееву?
Выдергиваю руку и говорю, четко проговаривая каждое слово.
— Я. Никому. Не. Собираюсь. Мстить. Ясно, Яна?
Она ошалело кивает.
— Значит, проехали, — разворачиваюсь и иду по направлению к набережной.
***
На почту приходят результаты тестирования. Я даже не сразу замечаю письмо из деканата.
Высший бал. Я зачислена в программу по обмену студентами, поэтому меня просят побыстрее явиться со всеми документами.
Еще неделю назад я бы прыгала до потолка от радости, а сейчас лишь равнодушно пожимаю плечами.
Просят, значит явлюсь.
Хорошо, что не надо ничего собирать и готовить, все документы давно готовы, лежат в папке. Говорю бабушке, что еду в университет и стараюсь не обращать внимание на ее расстроенный вид.
Она решила, что я больна таинственной болезнью, и мне срочно нужно обследование. И я в принципе с ней согласна. Это действительно как болезнь, я думаю об Артеме каждую минуту. А вот обследование вряд ли что-то покажет.
Выхожу из дома и натыкаюсь на уже знакомые фигуры в костюмах. Сердце радостно подпрыгивает — Артем? Он хочет меня видеть?!!
Но угрюмые лица службистов Асадова заставляют сомневаться в том, что они ко мне пришли с доброй вестью. С такими лицами только прощальные речи зачитывают на похоронах. Так и получается.
— Сядьте в машину, Алена Павловна, — обращается один из них, — мы вас ненадолго задержим, не волнуйтесь.
