В ее голосе, в лице, в глазах была отчаянная мольба.
Что может быть на свете хуже, чем необходимость сказать родным, любящим людям, что дорогой им человек мертв? Необходимость сказать им, что он убит.
– Нет, мне очень жаль, но это не так. Мистер Дженкинс умер от отравления цианидом.
Глаза Джолин закатились. Родственники толпой бросились ей на помощь, но Ева успела ее подхватить и удержать на ногах. Джолин заморгала, ее взгляд прояснился. И стал ледяным. Она отмахнулась от протянутых к ней рук и устремила холодный, ясный взгляд на Еву. Хрупкая женщина превратилась в мстительницу.
«Крутой разворот», – подумала Ева.
– Вы тут стоите, смотрите мне в глаза и говорите мне, будто вы знаете, – точно знаете, без тени сомнения! – что кто-то отравил моего мужа. Глядя мне в глаза, вы говорите, что это правда. Как перед Богом! Вы можете это доказать?
– Да. Кто-то отравил вашего мужа.
Вокруг них вскипел хор рыданий, криков «мама» и «мама Джо». Когда родственники начали теснить ее и толкаться, Джолин повернулась волчком.
– А ну тихо! Все замолчите немедленно!
Шум затих так быстро, словно она опустила рубильник. Джолин снова повернулась к Еве. Губы у нее задрожали, но она усилием воли сдержала дрожь. Ее глаза наполнились слезами, но она не дала им пролиться.
– Откуда вы знаете это?
– Это моя работа – знать такие вещи. Я только что говорила с судмедэкспертом и главным патологоанатомом этого города, – и он подтвердил причину смерти, мэм. Лабораторные анализы подтвердят, что цианид был добавлен в воду, стоявшую на сцене. И если только вы не скажете, стоя тут и глядя мне в глаза, что у вас есть причины полагать, будто ваш муж покончил с собой, приняв цианид, я утверждаю, что он был убит.
– Он никогда не посягнул бы на свою жизнь. Жизнь дается Богом. Он никогда не оставил бы меня, свою семью, свою церковь. Он ни за что не наложил бы на себя руки. – Джолин с достоинством выпрямилась. Никаких следов клубничной карамели не осталось. – Найдите того, кто это сделал. Найдите того, кто отнял Божий дар у моего мужа, отца моих детей. Делайте вашу работу.
– Сделаю.
– Люк, – позвала Джолин.
– Мама Джо. – Один из мужчин выступил вперед и бережно обнял ее за плечи.
– Теперь ты глава семьи. Надеюсь, ты сделаешь все, что положено.
– Ты же знаешь, что сделаю. Пусть Джеки отведет тебя наверх, мама Джо. Иди наверх, тебе надо прилечь и отдохнуть. Мы позаботимся, чтобы все было сделано, как хотел Джимми-Джей. Как ты хочешь, я обещаю.
Джолин кивнула и похлопала его по плечу.
– Спасибо, что пришли сказать мне, лейтенант. А теперь я поднимусь наверх.
– Идем со мной, мама.
Дочь по имени Джеки обняла мать за плечи и повела к лестнице. Но Джолин остановилась и оглянулась.
– Билли, ты должен помогать им теперь, как помогал их папочке.
– Непременно. Не беспокойся, Джолин. Не хочу, чтоб ты тревожилась.
Лицо Билли было глубоко несчастным, пока он провожал глазами поднимавшуюся по ступеням Джолин.
– Лейтенант, я Люк Гудвин, муж Джеки. – Он крепко пожал Еве руку, но глаза у него были измученные. – Не могли бы вы сказать мне, э-э-э… когда мы сможем забрать тело моего тестя. Мы уже делаем приготовления к отпеванию, заупокойной службе и похоронам. Мы хотим как можно скорее отправить семью домой.
– Надеюсь, мы не заставим вас слишком долго ждать. Я попрошу кого-нибудь связаться непосредственно с вами, когда мы закончим, – пообещала Ева.
– Прошу прощения. – К ним протиснулся другой мужчина. Не такой высокий, как первый, с острыми скулами и недовольно поджатыми губами. – Если только моя теща не является подозреваемой, я буду настаивать, чтобы ей разрешили вернуться домой. Она уже дала показания, у вас нет никаких законных причин ее задерживать.
– А вы кто такой будете? – спросила Ева.
– Сэмюель Райт, зять Джимми-Джея. Я адвокат.
– Правда? – насмешливо переспросила Ева. – Надо же, ни за что бы не догадалась. Я не задерживаю миссис Дженкинс, но требую, чтобы она и все, кто был занят во вчерашнем представлении, оставались в Нью-Йорке и были доступны, пока ведется следствие. И я что-то не слышала, чтобы миссис Дженкинс требовала разрешения вернуться домой.
– Мы над этим работаем. Ей нужно…
– Если ей что-то нужно, она может сама мне об этом сказать. А пока у меня есть еще кое-какие вопросы. Мне хотелось бы поговорить с вами, мистер Крокер.
– Да, конечно. Не могли бы мы назначить дату и время встречи? – Ева глазам своим не поверила, когда он вытащил записную книжку. – У нас так много дел… Приготовления, отмены представлений…
– Это много времени не займет. И поговорить надо сейчас.
– Но…
– Если только Билли не является подозреваемым… – начал адвокат.
– Давайте я упрощу вам задачу: вы все – подозреваемые. Насколько мне удалось установить, каждый из вас, любой из тех, кто находился на сцене или за кулисами, мог приправить воду цианидом. Так что возможность была у всех. Средства? Цианид невозможно купить в ближайшей аптеке, но его можно приобрести на черном или на сером рынке. Мотив? Целые горы денег.
– Это недостойно и оскорбительно, – снова вмешался Сэмюель Райт.
– Подайте на меня в суд. А пока мы с мистером Крокером можем провести беседу здесь или поехать в Управление.
– В этом нет необходимости. – Билли успокаивающим жестом положил руку на локоть Сэма. – Мы все хотим помочь полиции.
– Ты будешь говорить с ней только в моем присутствии. Я твой законный представитель.
– Я не против, – заявила Ева. – Хотите, поговорим в холле?
– Одну минуточку. – Люк вскинул руки. Говорил он негромко, но в его голосе чувствовалась властность. – Все мы взвинчены, нервы у всех на пределе. Лейтенант, не хотите ли вы и детектив перейти в гостиную? Принести вам что-нибудь? Чаю? Воды? – Он замолчал и на секунду закрыл глаза. – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь налить стакан воды, не вспоминая об этом?
– Нас вполне устроит гостиная, – ответила Пибоди. – Нам ничего не нужно, спасибо.
– На втором этаже есть кабинет, я буду там работать, если вам что-нибудь понадобится. Билли, Сэм, я продолжу подготовку, пока вы беседуете. Лейтенант, – Люк снова протянул Еве руку, – мама Джо вам доверяет. Я тоже вам доверюсь.
«Не только глава семьи, – подумала Ева, когда он вышел. – Можно биться об заклад, я только что пожала руку новому главе церкви Вечного света».
В гостиной глубоких, насыщенных тонов боролись за территорию предметы мебели, статуэтки, безделушки, сувениры, фотографии. Сквозь окна с задействованными защитными экранами в комнату проникали снопы утреннего света. На столах были в беспорядке расставлены чашки, стаканы, мемо-кубики.
– Извините за беспорядок, – начал Билли. – Мы тут разговаривали, обсуждали приготовления к заупокойной службе, когда вы пришли. – Он откашлялся. – Пресса пока не раздобыла адрес этого дома и прямой телефон. Нам хотелось бы, чтобы так было и впредь.
– От меня они ничего не узнают, равно как и от членов моей команды.
– Репортеры ухитрились где-то раздобыть номер моего сотового. Я никаких комментариев не давал. Я думал, так будет лучше на данном этапе. Но рано или поздно мне придется сделать заявление. Вернее, даже не мне, а Люку. И чем скорее, тем лучше.
– Если мистер Гудвин затребует разрешение на использование каких-то данных у моего департамента, буду рада обсудить это с ним. А пока… – Ева вытащила и включила диктофон. – Раз уж ваш законный представитель настаивает на официальной процедуре, сообщаю вам, что наша беседа записывается. Вы имеете право хранить молчание.
Пока она зачитывала стандартную формулировку, Билли побледнел еще больше.
– Разве это необходимо?
– Это для вашей защиты, что может подтвердить ваш законный представитель.
– Так будет лучше, Билли, – с важностью кивнул Сэм Райт. – В наших интересах придерживаться буквы закона.
– Вам понятны ваши права и обязанности в этом деле, мистер Крокер?
