Мне он понравился. Понравился. Он был на голову выше прочих, и не потому, что я ощущала в нем виртуальный отголосок моей собственной жизни с 1992 по 1999 год, но потому, что он был написан с противоречивой чувствительностью, а не с обычным желанием шокировать извращенностью или попрыгать через кольца жеманно-гейских персонажей. Он читался настолько реально, что, я надеюсь, даже люди, которые не увидели себя где-то на его страницах, прониклись пониманием.
Он заставил меня томиться и печалиться – а это ужасно. Ненавижу быть сентиментальной! Я презираю саму идею о том, что люди моложе восьмидесяти ностальгируют по ушедшим временам, – но не могла удержаться. Он напомнил мне о бойфренде-натурале, которого я привела на секс-вечеринку и чью красивую кругленькую задницу мне пришлось выручать оттуда, прежде чем он подвергся бы нападению или умер от ужаса (вместо этого мы вышли на улицу и занялись сексом, наблюдая происходящее через окно, – все остались довольны); о том дне, когда я перестала считать, со сколькими людьми я переспала, потому что, как только это число делится на двадцать три, уже нет смысла продолжать подсчет; о том, как я в первый раз купила зажимы для сосков с зубчиками; о том, как я в первый раз кое-что продала; о мужчине, который учил меня владению кнутом на своем бойфренде; о любовнике, который одевался как Грейсон Перри в костюме маленькой девочки и отличался, по-видимому, бесконечным объемом ануса; о подземелье в Блумсбери; о споре с друзьями по поводу того, какой минимальный кворум можно классифицировать как «групповой секс» (мы сговорились на шестерых). Хорошие были времена!
Я бы хотела сейчас познакомиться с кем-то, кто любит исследовать новое, – но это не то путешествие, в которое можно взять случайного туриста.
И – да, мне жаль было, что та жизнь осталась позади. Я тосковала – не по бесконечной скуке между эпизодами социальных взаимодействий, не по макиавеллиевской внутренней политике, не по казавшейся бездонной жалости к себе, которую я тогда испытывала, – но по приключениям. Я бы хотела сейчас познакомиться с кем-то, кто любит исследовать новое, – но это не то путешествие, в которое можно взять случайного туриста.
И я не знала бы, с чего начать. Я улыбаюсь какой-нибудь особенно хорошо одетой транссексуалке на улице, забывая, что портновская семиотика моего нынешнего облика не способна заслужить с ее стороны нечто большее, чем презрительная ухмылка. Когда проходит первое смущение, меня охватывает раздражение. Мне не нравится мысль о том, что индивидуальность – это только внешний облик. Это характерно для любых социальных группировок. Ты не можешь любить музыку инди, если только плечи у тебя не похожи на заостренные пики и ты не носишь модные очочки. Или взять те редкие моменты, когда я занималась пешим туризмом: из-за того, что я не носила ни дредов, ни сандалий, ни высокотехнологичной экипировки по последней моде, некоторые смотрели на меня как на дилетантку, хоть и… Ну, мне не кажется, что я должна была предоставлять свои верительные грамоты по навыкам выживания на их суд. Я есмь то, что я есмь вот здесь (Бель указывает на голову). А не здесь (указывает на довольно невыразительные одежки).
И все же, возможно, я куплю себе эту книгу в подарок. Брошюру о пройденном пути, если хочешь.
Понедельник, 16 января
Я собиралась рассказать тебе о том превосходном местечке, где мы на днях оттянулись вместе с Н. и А4, но должны же быть у девушки какие-то тайны! Как самое малое – могу сказать, что я была одета в абсолютно потрясные джинсы в обтяг, туфли цвета металлик на танкетке с открытым пальчиком, рубашку из английских кружев с розовым шелковым пояском на талии, и сверх всего этого была моя чудная укороченная кожаная курточка. Я выглядела прекрасно (жаль, что никто этого не заметил, э-хе-хе!).
Сравни это с сегодняшним днем, когда Джайлс замолчал на середине рабочего совещания, чтобы спросить: «Извини, на тебе сейчас и вправду огородные сабо?!»
Да. Именно так. И «Би-Эй» Баракус [37], несомненно, спросил бы на моем месте: хочешь сделать из этого какие-то выводы?
Вторник, 17 января
Может быть, это генетическое. Может быть, причина в том, где я росла. В природе? В воспитании? Тебе решать; но когда на улице становится холоднее, мои юбки делаются короче.
Среда, 18 января
Замечательный аспект бытия хозяйки собственного дома – это наслаждение знать, что в том месте, где ты живешь, всё принадлежит тебе, и только тебе одной. Больше никаких тревог по поводу арендных соглашений и увеличения ренты. Ты можешь заводить любых животных, каких захочешь, и столько, сколько захочешь. Если кто-то пролил красное вино на ковер, то ты не начинаешь автоматически мысленно вычитать ущерб из текущего страхового депозита.
Когда погода хорошая, ты открываешь окна и впускаешь в дом потоки солнца, наслаждаясь чувством гордости, которое идет в комплекте с собственностью на дом. Ты наполняешь свой дом цветами, светом и смехом. Когда погода – дрянь и мокрота, ты можешь включить отопление, свернуться калачиком на диване под шерстяным одеялом и наслаждаться простым уютом с каким-нибудь напитком. Когда у тебя есть собственный дом, ты – взрослый человек, вносящий позитивный вклад в экономику, подавая хороший пример всем арендаторам, стоящим на ступеньку лестницы ниже тебя. Это неописуемо приятное чувство: теплое и наполненное. Говорят, что дом англичанина – его крепость, но это и нечто намного большее. Это – сердце.
Хотя я отдала бы все это, глазом не моргнув, если бы кто-то другой стал разбираться с водопроводом.
Четверг, 19 января
– Жесть, – изрек А1, скроив рожу. – Не очень-то хорошо тут пахнет.
– Знаю-знаю, – отозвалась я. – Представляешь, раньше я всегда воображала, что у владельцев котов вырабатывается иммунитет к запаху. Теперь я знаю, что они просто смиряются с ним.
Как говорится в пословице, «если тебе не хватает в доме ящиков с дерьмом, заведи кота».
– Я знаю, я говорил, что взгляну на этот твой текущий душ, но… ох…
– Хочешь выйти в паб и пропустить стаканчик, чтобы укрепить свой дух?
– Да уж, пожалуйста! Полагаю, вони здесь пинты на две, а то и на три как минимум.
Пятница, 20 января
Коробка была бесцеремонно брошена на пол.
– Это все? – спросил Н.
– Все.
– Мне надо что-то проверять за тобой?
– Я тебе доверяю… – И тут же пересмотрела свой ответ: – Но – да, сначала спрашивай меня.
Руки Н. нырнули в мою полную коллекцию трусов, лифчиков и родственных деталей нижнего белья.
– Сначала главное: потеряй поскорее вот это и все, что на это похоже, – сказал он, приподнимая посеревшую пару лучшего белья от M&S.
– Боги мои, конечно! Я даже не знаю, когда я это купила.
Мы взвалили на себя задачу реорганизовать мой гардероб, и первым делом надо было отделить пшеницу от плевел в моем бельишке. Бывает белье роскошное и предназначенное только для ношения в течение пары минут, которые потребуются мужчине на то, чтобы содрать его с тебя; другое – оскорбление женскому роду. Именно последней категории я чаяла лишиться.
Мы взвалили на себя задачу реорганизовать мой гардероб, и первым делом надо было отделить пшеницу от плевел в моем бельишке.
– Танга у тебя здесь столько, что, вероятно, можно было бы одеть всю Бразилию, – рассмеялся он.
Я кивнула. Этому Парню нравились танга, в то время как я не считала их ни привлекательными, ни практичными, учитывая соотношение цены и количества ткани. Я год за годом покупала их, чтобы угодить ему.
Танга, по моему мнению, от природы несексуальны. Конечно, можно шить их из кружев, можно втыкать бантики туда, сюда и черт знает куда. На самом деле большинство производителей этих адских штук, похоже, не в состоянии удержаться и не делать этого, создавая вероятность получить травму от ленточки в самом неудачном месте и самого неприятного сорта. Но, как ты их ни шей, на долю воображения в них ничего не остается. Я никогда не умела спорить с аргументом об избегании VPL [38] в пользу их покупки; но ведь часть сексуального образа состоит в том, чтобы заставить человека думать о том, какое белье может быть на тебе надето под всем этим?
