1.2
Улыбаюсь через силу. Я не готова сейчас к тому, чтобы Наиль догадался о чем-то. Мне нужно это переварить и потом уже принимать решения. Как будет лучше для меня и наших крошек.
Вовремя отдергиваю руку, которая тянется к животу.
– У тебя все нормально, ангел? – в серых глазах столько неподдельного беспокойства, что у меня невольно набегают слезы.
– Немного неважно себя чувствую.
Муж хмурится. Аккуратно кладет мою окровавленную ногу на диван и встает.
– Я за пластырем, и мы едем в больницу.
Мотаю головой.
– Зачем, Наиль? Я в порядке, голова слегка побаливает.
Мотает головой, идет к шкафчику, где аптечка. Достает бутылек с антисептиком и пластырь. Слежу за каждым его шагом. Возвращается ко мне, снова обхватывает ногу, а я от прикосновения вздрагиваю.
– Потому что в коже может остаться осколок стекла, Мариш.
Молчу. С ним нет смысла спорить, все равно сделает по-своему. В этом весь муж.
Наиль с таким трепетом обрабатывает каждую мою ранку, пока я закусываю губу и стараюсь не заскулить от безысходности. Бережно дует на поврежденную кожу, а внутри меня все в узел скручивается.
В голове постоянно звучит голос Ирины, которая спокойно говорит, что она любовница моего любимого мужа. А сейчас я горю в агонии, просто сидя рядом с ним.
И хотелось бы в лицо ему плюнуть и сказать, что я все знаю. Но я могу представить, какие последствия за этим последуют. Да и не даст мне просто так никто развод. Оставит ни с чем, уж у Наиля есть для этого все рычаги, и финансы позволят. А вот я… наполовину домохозяйка, которая учится печь торты. И что я ему смогу противопоставить? Особенно, когда он узнает, что я ношу его детей.
Так что… резкий разрыв может привести к плачевным последствиям для меня и для моих крошек.
– Ну вот, – протирает руки и целует меня в коленку, которая открылась в разрезе юбки, – давай, собирайся, и поехали.
Встаю на ногу и слегка качаюсь. Муж тут же оказывается рядом и обхватывает меня за талию. Резко вдыхаю его знакомый аромат. Сжимаю пальцы на его предплечье. Неуклюже улыбаюсь.
– Ты же голодный. Давай я тебя накормлю.
Наиль удивлённо вскидывает брови.
– Ты серьёзно, Мариш? Какой ужин? Только после того, как тебя осмотрит врач.
Боже… раньше бы меня такая забота со стороны Наиля покорила. А сейчас вызывает горечь и настороженность. Вдруг именно за заботой он пытается скрыть предательство.
– Все в порядке. Как будто мы никогда не ранили ноги, Наиль. Да даже в школе было.
Он настырно мотает головой и сжимает губы. Они превращаются в тонкую полоску.
– Вот именно, Мариш. В школе я тоже подумал, что моя рана – мелочь, а потом загремел в больницу и мне чуть палец не отрезали. Забыла? – прищуривается.
А я не забыла. Ничего из нашего прошлого не забыла. Даже когда мы не общались после школы почти шесть лет. Я ничего не забыла.
– Не забыла.
Я ему тогда в больницу еду таскала. Болтала о всяком с ним, чтобы он в одиночестве не грустил. А он так же, как и я сейчас, не заметил на пляже стекло и напоролся на него. Но как истинный мужик отмахнулся… пока не развилось осложнение.
И снова в горле першение, как перед слезами. Запрокидываю голову и быстро моргаю, прогоняя рыдания. Не надо плакать. Нельзя плакать. Но, боже, как же нас много связывает… связывало. А сейчас это все растоптано теми фото и звонком.
Мы с ним знакомы со школы. Он всегда был одиночкой, но меня подпустил каким-то чудом. И мы до выпускного почти не разрывали общение. А потом универ, работа. Наши пути разошлись.
– Эй, – Наиль обхватывает мой подбородок пальцами и заглядывает в глаза, – ты о чем задумалась, ангел?
И это прозвище оттуда… со школы тянется.
Боже… как же больно в груди. Печет как…
– Вспоминаю тот случай, – и снова улыбка через силу.
Ещё немного, и Наиль может заподозрить, что что-то не так.
– Поехали, – Наиль упрямо сжимает зубы и снова подхватывает меня на руки.
Обхватываю его шею, а он крепче прижимает. Тянется за поцелуем. И мне приходится ответить на ласку. Голова тут же становится пустой, стоит только ощутить тепло на своих губах.
– Девочка моя, – шепчет, оторвавшись, – я не дам тебя в обиду.
Молчи… просто молчи. Этими словами ты меня просто убиваешь, Наиль.
– Со мной все в порядке, и в больнице тебе это только подтвердят.
– Но я все равно должен убедиться, Мариш. Я не могу рисковать своей любимой женой.
