Я хочу его обойти и выйти из кабинета, но Орловский резко перехватывает меня за локоть и толкает к столу, вынуждая буквально залезть на него задницей.
— Это ты не понимаешь, Лерочка. Ты моя жена! И я не позволю тебе кувыркаться с другим мужчиной.
Я испытываю дикую потребность выйти из кабинета. Покинуть его и оказаться в объятиях Богдана. Во взгляде Игоря лютая уверенность в том, что он прав. Что его мнение единственно верное, и я действительно занимаюсь чем-то постыдным, находясь рядом с другим.
— Отпусти мою руку, — голос звучит сбивчиво, поэтому Игорь лишь ухмыляется, не спеша выполнять мою просьбу.
— Ты моя, Лера. Моя. И всё вот это, — он обводит рукой помещение, — на мои деньги сделано. Захочу — отберу, ясно тебе?
— Ясно, — язвлю в ответ. — Тогда, может, пойдем в зал и скажем об этом всем? Ты при всех расскажешь, что я твоя жена, а Наташа… кто она, кстати? Ей можно заниматься сексом с другими ил тоже нет? Ты может забыл, Орловский, но многоженство у нас запрещено законом. И ничего ты у меня по праву отобрать не можешь, потому что потом я расскажу журналистам всю правду.
Я отталкиваю его со всей силы. Буквально отпихиваю от себя и соскакиваю со стола. Одергиваю пиджак и иду к двери, которая распахивается прямо перед моим носом. Растерянная и сбитая с толку я сразу же попадаю в объятия Богдана.
— Там еще гости прибыли, — сообщает он. — И ваша спутница волнуется.
Последние слова адресованы Игорю, который тут же спохватывается и покидает кабинет. Видимо, вспомнил, что его беременная жена находится на приеме у бывшей, от которой он к ней ушел. Волнение — последнее, что ей нужно в положении, поэтому стоит Богдану упомянуть об этом, как Игоря и след простыл.
— Чего он хотел? — настойчиво спрашивает Богдан, перехватывая меня за наверняка перекошенное от ужаса лицо.
— Я так соскучилась, — произношу вместо ответа. — По тебе так соскучилась. Прости меня за то, что я тогда сказала.
— Дурочка, — Богдан прижимает меня к себе, притягивает, вдавливает в широкую грудь, гладит ладонями по спине.
— Я виновата, — сбивчиво объясняюсь с ним. — Виновата перед тобой.
— Ты должна мне верить, малыш. Слышишь? Ты должна мне верить. Я никогда и ни с кем.
Замолкает. Отстраняется. Смотрит мне в глаза настойчиво. Заставляет поверить и прикоснуться к его щеке. Так бывает? Неужели вот так и правда бывает? Чтобы влюбиться с первой встречи почти, чтобы окунуться в мужчину, не думая о последствиях, чтобы хотеть быть рядом, несмотря ни на что. Я вдруг резко понимаю, что его измену не пережила бы. Не смогла смириться. Я ведь знала, что у него ничего не было тогда, что он сказал правду, иначе вела бы себя все это время по-другому.
— Никто мне не нужен, глупая.
И стирает слезы с моих щек. Вытирает их подушечками больших пальцев, аккуратно, чтобы не испортить макияж.
— Ну, хватит, я рядом.
— Тебя так долго не было. Почему ты не сказал этого раньше? Не приехал?
Не время, совсем не время для выяснения отношений, но мне так хочется знать. Я ведь ждала его.
— Ты была не готова услышать эти слова, Лер, — он мотает головой. — Ты бы не поверила.
Я снова чувствую, как по щекам стекают слезы. Он прав. Он так сильно прав! Я была не готова, зато сейчас отчаянно нуждаюсь в его поддержке. В любви, в сильных объятиях, в поцелуях, которыми он одаривает мое лицо.
— Хватит мокроту разводить, там и правда гости приехали, — он улыбается, а я промакиваю слезы протянутой салфеткой. Успокаиваюсь, чувствуя его поддержку.
— А я костюм ради тебя надела, — говорю возмущенно. — Думала, ты обратишь на меня внимание.
Я расстегиваю пуговицы пиджака и развожу полы в сторону. Вижу, как взгляд Богдана темнеет, а руки сами тянутся к талии. Он обнимает меня, притягивает к себе, смотрит, почти не отрываясь.
— Рискуешь быть заперта в собственном кабинете.
Я смеюсь и толкаю его на выход. В зал мы попадаем вместе, держась за руки. Игорь недовольно поджимает губы, смотря на нас, но ничего не предпринимает. Да и что он может?
***
С 8 Марта, дорогие мои!!! В честь праздника на 5 моих книг действуют скидки. Переходите в профиль и покупайте книги по сниженной цене!
