И, нет, не потому, что меня ринулись останавливать.
Просто я банально грохнулась в обморок на порожках царевского дворца.
Думаю, это выглядело совсем не грациозно.
Впрочем, не мне судить.
Благо, что хоть поймали.
Наверное, поймали, по крайней мере, уже на следующее утро, Стас утверждал именно так.
А проснулась я, не поверите, в хозяйской комнате!
Я скажу вам так - у гада был вкус и понимание хороших вещей.
Мне кажется, я никогда ещё за всю свою жизнь не просыпалась в столь удобной кровати.
Перьевые полушки, удобный матрас, лёгкое, мягкое одеяло. Шторы были полузакрыты, пропуская минимум света, а рядом, на прикроватной тумбочке покоились чашка кофе и круассан.
— Что это? Я проснулась в альтернативной вселенной? — прохрипела я, пытаясь хотя бы сесть в чужой кровати.
— В альтернативной вселенной были бы хоть какие-то отличия от нашей, а мы с тобой все ещё в запутанных отношениях, не ладим друг с другом и готов поставить на то, что ты все ещё плохо себя чувствуешь.
— Зануда, — стало моим коротким ответом.
Я взглянула на прикроватные часы и едва не присвистнула - они показывали полдень.
Погодите-ка, а что тогда мистер Всезнайка делал сейчас дома?
Царёв заметил мой вопросительный взгляд, но только и пожал плечами в ответ, мол, что ты хочешь услышать?
На какое-то время воцарилось молчание. Про себя я отметила, что Стас был одет в домашнюю одежду, а шума детей не слышно.
Выходилось, что он отвёз их в школу и вернулся домой?
Но как же работа?
— Ты вчера меня не так поняла, Василиса... — начал было Царёв, но почему-то почти сразу замолчал, будто бы кто-то его перебил, хотя на самом деле все было не так. — То есть, я имею в виду, что я не прогонял тебя. Я выразился довольно грубо и был не сдержан, потому что меня разозлил факт присутствия чужого мужчины в доме в мое отсутствие. Я пытаюсь сказать, что… мне было неприятно. И ещё… кажется я ревновал. Несмотря на то, что ты не хочешь за меня замуж, несмотря на то, что не хочешь со мной работать или жить, я все равно, где-то глубоко внутри, считаю, что мы связаны и… где-то, в чём-то ты моя. Все это иррациональные мысли, не имеющие под собой никакой почвы, но… возможно я все равно на что-то надеялся. А увидев вчера Хмыря у нас дома… я не знаю, меня переклинило. Ты всегда выбирала других. Сначала Макс, потом Мирослав. И снова, стоило тебе только уйти работать в другое место, как нарисовался этот… новый в общем.
— У нас? — тихо прошептала я, не до конца веря своим ушам.
— Что?
— Ты сказал «у нас дома».
— Ну да… сказал, — Царёв даже кивнул в подтверждение своих слов.
Не знаю, почему, но я улыбнулась искренне и широко.
Это что же это означало? Это получалось, что в голове Стаса мы были действительно «мы»? Он считал свой дом ещё и моим?
Неужели он и впрямь настолько сильно симпатизировал мне? Ещё и ревновал?
Может быть, зря я не желала дать ему шанс?
Я-то была уверенна в том, что Царёв просто хочет идеальную семью, такую, чтобы по всем правилам и до меня ему нет никакого дела.
И мои худшие опасения на этот счёт подтвердились, когда вчера он уехал на работу, даже не поинтересовавшись тем, нужно ли мне что-то.
Я была уверена, что любящий человек или хотя бы неравнодушный человек будет вести себя иначе, что он проявит хоть какую-то видимость заботы, однако…
Однако мы со Стасом были очень разными людьми. Мы расходились во мнении… да во всем!
Абсолютно во всем.
Наши мысли не совпадали во всем, в чем только можно было.
Он был человеком науки, у него все должно было подчиняться логике, все должно было иметь какой-то смысл.
Он не верил в то, во что верила я.
Считал, что все можно измерить, а то, что не поддавалось цифровому обозначению для него и вовсе на существовало.
Порой он напоминал мне робота.
Но его ревность, причём сначала к Мирославу, а теперь к Вадиму, говорили сами за себя и куда больше любых слов.
А ещё Эмма была такой же. Она унаследовала от отца буквально все, что только можно было унаследовать.
И я любила ее.
Нам с дочерью разные взгляды на мир ничуть не мешали. Я бы сказала, что отношения с ребёнком у меня были доверительные и крепкие.
Может быть, упорствуй я с ее отцом чуть меньше и у нас с Царевым был бы шанс на какое-то совместное будущее?
Я задумалась над этим.
Попивая кофе, которое он принёс мне, я впервые всерьёз представила нас вместе.
Какой бы парой мы стали?
Дружной, любящей с взаимным уважением друг к другу?
Или одной из тех, что каждый день грызутся друг с другом по поводу и без, а к концу первого года уже ходят к семейному психологу?
Наши отношения стали бы наполненными драмой и слезами обид или же мы смогли бы найти баланс, который уравновесил бы наши непростые и совершенно разные характеры?
— Прости меня, Вась… — прозвучало как гром среди неба. Неожиданно. Громко. Твёрдо.
— Что?
Благо, что кофе я допила, а то, как пить дать, разлила бы все.
— Я сказал прости меня, пожалуйста…
Нелегко ему дались эти слова, ох, нелегко. Это было очень заметно по нахмуренному лбу и задумчивому взгляду.
Уверена, что Царёв нечасто разбрасывался такими словами, более того, ему было крайне сложно признать себя именно неправым.
Зазнайка, выскочка и всезнайка.
— За что именно ты просишь прощения?
Возможно, мне стоило прикусить язык и будь я чуть мудрее, я бы так и сделала, но мне и впрямь было интересно. А в чем именно Стас считал себя неправым?
Может быть он просил прощения за переслащенный кофе, кто знает? Мне было важно все четко понимать.
Царёв тяжело вздохнул, присаживаясь рядом.
— За то, что уволил тебя, зная, что ты совсем одна и нуждаешься в этой работе. За то, что понизил тебя в должности, прекрасно понимая, как унизительно это будет выглядеть для тебя среди коллег. За то, что позволил Мирославу начать утаиваться за тобой. За то, что очень часто с тобой груб. За то, что высмеиваю твои убеждения. Это оскорбительности и унижает твоё человеческое достоинство. За то, что осуждаю тебя за твой выбор, хотя у меня нет на это никакого права. За то, что всегда считаю себя априори правым, а тебя неправой, хотя даже статически это маловероятно. За то, что ни разу не сказал тебе спасибо за твою заботу и внимание. За то, что не поблагодарил тебя за прекрасную дочь. За то, что думал, что ты обязательно должна ответить взаимностью на мои чувства, при этом ничего для этого не сделав. За то, что не позаботился о тебе вчера, когда ты в этом нуждалась, а после ещё и накричал за помощь от другого человека, которую ты была вынуждена принять.
