— Снимешь свой проклятый кулон – получишь жратвы. А нет — сиди голодной.
— Честный обмен, — расплылся в улыбке Руслан.
Я что-то говорила о том, что этот парень мне симпатичен? Что ж, беру свои слова обратно. Такой же придурок, как и его отец!
Мне на ноги кинули такой же старый и потёртый плед, как и диван, на котором я сидела.
Но, несмотря на это, запаха от него не было, и, получив, я завернулась в него.
— Ты это, зови, если что, — Руслан бросил напоследок виноватый взгляд на меня и выскользнул за дверь.
Оборотни ушли, оставив меня одну переваривать всю свалившуюся на голову информацию. Вот бы теперь еще понять, как с этим жить дальше.
Почему как только мне кажется, что большего дна я достигнуть уже не могу, как жизнь тыкает носом в очередную грязь?!
«Мы еще посмотрим, кто кого, папочка!» – сказала я себе, стараясь приободриться.
Отпустила тяжелую голову на подлокотник, посильнее закутавшись в плед. Одной рукой сжала кулон-мышку, вторую ладонь прижала к животу и даже не заметила, как провалилась в крепкий и глубокий сон.
***
Меня разбудил Руслан. Он тихонько тормошил меня за плечо:
— Вероника… эй…
Я открыла глаза и несколько секунд просто смотрела на него, пытаясь понять, где я нахожусь и кто этот темноволосый кареглазый парень передо мной.
— Не приснилось… — тоскливо протянула я вместо приветствия.
— И тебе доброе утро! — бодро отрапортовал он, мгновенно повеселев, а затем, прищурившись, хитро добавил, — сестренка… Ну как, голодная?
Живот радостно заурчал, выдавая меня с головой.
— Не отказалась бы перекусить. Но еще сильнее я в туалет хочу. Где тут у вас? — раз уж он настроен ко мне благожелательно, то надо этим пользоваться.
— Вон там, раковина и унитаз. Душа в подвале нет, не обессудь, — махнул он рукой в сторону неприметной двери рядом с лестницей.
Благодарно кивнув ему, поспешила в уборную. Маленький закуток без окна с крохотной вентиляцией, путей к побегу не наблюдалось. Даже бачок от унитаза был встроенным в стену, труб нигде не было.
Прислонилась лбом к двери, несколько секунд стоя с закрытыми глазами. Как себя вести с похитителями? А что если Виктор поймет, что меня забрали оборотни, но не испугается, а наоборот, разозлится? Окончательно уверится, что я предательница.
Сделав все и умывшись, снова вышла к Руслану.
— Теперь можно и пообедать, — улыбнулась ему я, скрывая истинные эмоции.
— Да, конечно! — обрадовался он. — Только кулон отдай, а то отец с меня голову снимет, если я тебя вместе с ним выпущу.
Он протянул руку в ожидании.
Я дотронулась до потеплевшего металла под футболкой.
Руслан вздохнул и медленно отпустил руку.
— Тебе все равно придется его отдать. С ним тебя из подвала не выпустят. А отец, если узнает, что ты не согласилась, даже в трубах воду перекроет.
Тяжело сглотнула. С одной стороны, он прав — выхода у меня нет. Против кровной родни артефакт все равно не защищает, хоть почему-то они и не могут его снять насильно. С другой — Виктор говорил ни за что не снимать мышку. Может быть, если она будет на мне, он сможет меня как-то найти?
Если он вообще ищет меня, а не уверился в том, что я предательница и ребенок не от него вовсе!
Я покачала головой.
Руслан вздохнул и неторопливо пошел в сторону лестницы.
— Отец будет недоволен, — услышала я его бурчание, когда он захлопывал дверь.
Как только он ушел, я первым делом кинулась осматривать подвал на предмет какой-нибудь емкости. Если вдруг воду действительно перекроют, то лучше набрать ее хоть немного. Но в итоге лишь спустя минут десять я нашла смятую пустую пластиковую бутылку в груде всякой рухляди в углу, вроде старых грязных картонных коробок и сломанного велосипеда, железных решеток и прочего металлолома.
Вот только когда я попыталась открыть кран, воды в нем уже не было. Повернулась к унитазу, нажала кнопку смыва, — ничего.
— Сволочи! — в сердцах ударила кулаком по хлипкой двери.
Ну и долго я так продержусь?
Весь день меня мучила жажда. Вначале, это ощущалось не так сильно. Но с каждым часом тревога все нарастала. К лицу приливала кровь при
мысли о том, что я действительно ничего не могу с этим поделать. Может быть, Виктор и ищет меня, но долго ли я так продержусь? А самое главное, как это может отразиться на ребенке?
Я нервно ходила из угла в угол, то поднималась по лестнице почти до самой двери, а затем стояла, тяжело дыша, готовая постучать и сдаться.
Ощущение собственной беспомощности давило, заставляло учащаться пульс, то и дело мне казалось, что меня прошибает холодным потом, но кожа при этом оставалось абсолютно сухой.
