Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-170
Карлайл, Англия, 1745
Кэтрин проснулась после очередной бессонной ночи. Карлайл был охвачен ужасом – повстанцы все ближе подходили к границе с Англией, а слухи о чудовищных горцах менялись с каждым днем. О них говорили то как о кровожадных гигантах, пожиравших младенцев, то как о хилых фермерах, которые не смогли бы захватить и загородный дом. Ее дядя и тетя не умолкая говорили о том, как боятся того, что повстанцы захватят город и убьют их сына. Сны Кэтрин были полны нападавших на город гигантов, и тем утром она проснулась уставшей. Она села, протирая глаза и пытаясь избавиться от притаившейся за висками головной боли.
Потом бросила взгляд на картину, занимавшую почти всю стену напротив ее кровати. На ней была изображена ее бабушка, молодая и полная сил – совсем не такая, какой ее знала Кэтрин, – вместе со своим мужем. После переезда Кэтрин часто задавалась вопросом о том, почему дома у Элизабет висит портрет ее матери, с которой тетя не разговаривала многие годы, но стеснялась спросить об этом. Тетя была так добра, что приняла ее в свой дом после смерти бабушки, и она не хотела причинять ей неприятностей.
Она выбралась из постели, неожиданно полностью проснувшись и сгорая от любопытства. Что же случилось с ее семьей? Что за секрет от нее утаивали?
Вскоре ей предстояло вернуться в дом бабушки, чтобы составить опись имущества перед продажей дома. Она откладывала эту поездку уже несколько недель – ведь это значило увидеть, как ее дом рассыпается на части, и собственноручно избавиться от бабушкиных вещей, а она не была к этому готова. Поездка сделала бы утрату слишком реальной. Хотя, возможно, там она сможет найти разгадку вражды тети и бабушки.
Одевшись, Кэтрин высунулась из окна, наблюдая за курами, бродившими в саду с душистыми травами. Как бы ей хотелось, чтобы ее жизнь была такой простой! Мысль о том, чтобы спуститься к завтраку, где ей придется выслушивать бесконечные пересуды ее тети и дяди о якобитах, казалась невыносимой.
Она увидела Мэтью, ведущего лошадь в конюшню, и, обрадовавшись поводу отвлечься от проблем, быстро выскользнула наружу, чтобы последовать за ним.
Приблизившись к конюшне, она увидела, что он разговаривает с одной из служанок. Они оживленно что-то обсуждали с серьезным видом, близко сдвинув головы, а лошадь Мэтью лениво щипала траву неподалеку.
В животе у Кэтрин что-то перевернулось, но она с досадой прогнала от себя это чувство. Мэтью мог говорить, с кем ему хотелось.
Вишневое дерево бросало на них кружевную тень, а лучи солнца высвечивали яркие блики в темных волосах служанки. Кэтрин это совсем не нравилось. Она подобралась поближе, чтобы послушать, о чем они говорят.
– До победы еще далеко, – говорил Мэтью.
– Да, но нападение будет первым шагом, – прошептала служанка в ответ. – Все, что случится после этого, будет иметь решающее значение.
Кэтрин подкралась еще ближе, стараясь, чтобы ее не заметили. О чем это они?
– Что же нам делать? – спросил Мэтью служанку.
– Пока ничего. Нужно будет действовать после начала осады. Тогда будет возможность все изменить.
– Значит, нам следует ждать?
– Да, – сказала она, неожиданно направившись за угол конюшни, в ту сторону, где стояла Кэтрин. Мэтью последовал за ней. Кэтрин попыталась спрятаться, но ей было некуда идти. Увидев ее, они остановились как вкопанные.
– Простите, – извиняющимся тоном сказала она, – я вам помешала?
Мэтью переглянулся со служанкой. Явно смутившись, та сделала реверанс и зашагала к дому.
– Нет. Все в порядке, – ответил Мэтью. – Это моя кузина.
– О, – ответила Кэтрин, снова приглядевшись к девушке. Теперь она узнала ее. Кэтрин попыталась вспомнить, как ее зовут, но прежде она не обращала на нее внимания, и вспомнить имя было трудно.
Она сглотнула, пытаясь не показать своего волнения.
– Я заметила сходство.
У них были похожие лица, сплошь состоявшие из острых углов. Анис – вот как ее звали.
– Правда? Какое? – спросил Мэтью.
– Ваши мягкие ресницы, – ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал лукаво.
Мэтью притворно вздохнул в ответ, и она дерзко добавила:
– Однако ей они больше к лицу. В ней есть некое изящество, а в ее осанке намного больше достоинства.
– Прошу прощения, мэм, но у меня есть более важные дела, чем выслушивать оскорбления в свой адрес, – чопорно ответил Мэтью, но его глаза озорно блестели. Он с поклоном направился в конюшню, ведя лошадь под уздцы.
– Не споткнитесь! – крикнула ему вслед Кэтрин, и он сбился с шага, засмеявшись. Она нагнала его у самой двери. В конюшне было холодно, и стоял сырой запах сенной пыли. На стропилах мягко ворковал голубь. Здесь Кэтрин чувствовала себя намного лучше, чем в доме, где она все время боялась задеть до блеска отполированную мебель.
– Вы слышали новости об Эдинбурге? – спросил Мэтью, рассеянно гладя лошадь по морде.
– Нет. Что там произошло? – Она не могла сосредоточиться на его словах – разговор Мэтью и Анис не шел у нее из головы. Что они имели в виду?
Он усмехнулся:
– Эдинбург сдался повстанцам, а мэр города дал принцу Чарли пятнадцать тысяч фунтов!
Кэтрин ахнула:
– Боже мой! – Значит, повстанцы находились всего в ста милях от Карлайла…
– До того как достигнуть Эдинбурга, они прошли через Данблейн, – продолжил Мэтью. – Я слышал историю об одном повстанце – бывает и поинтереснее, но мне понравилось.
– Что же он сделал? – спросила Кэтрин, чувствуя себя неуютно. Мэтью, казалось, слишком радуется тому, что Эдинбург сдался. Она снова подумала о словах Анис:
«Нужно будет действовать после начала осады. Тогда будет возможность все изменить».
– Один из повстанцев читал вслух отрывок из Библии, когда они ехали через город.
– Из Библии? Что же именно?
Мэтью откашлялся и закрыл глаза, словно готовясь к исполнению монолога из Шекспира. Несмотря на беспокойные мысли о том, на чьей он стороне, она не могла не улыбнуться. Не открывая глаз, он сказал:
– Хватит ухмыляться.
Кэтрин с усилием вернула лицу спокойное выражение.
– Прости, – тихо сказала она.
Он жестом призвал ее к тишине и мгновение спустя заговорил, изо всех сил стараясь придать голосу нарочитую таинственность:
– Сними с себя диадему и сложи венец… Низложу, низложу, низложу, и его не будет, доколе не придет Тот, Кому принадлежит он, и я дам Ему.
У нее по спине пробежали мурашки. Мэтью с удовлетворением наблюдал за тем, какой эффект произвели его слова.
– Звучит… до ужаса подобающе, – ответила она после долгого молчания.
– Невольно задумаешься, верно? – сказал Мэтью. – Возможно, Чарли и правда должен получить корону.
Кэтрин осторожно наблюдала за ним.
– Ты поддерживаешь повстанцев?
Значит, об этом говорила Анис, когда сказала, что «тогда будет возможность все изменить»? Неужели Мэтью и его кузина собираются помочь якобитам в их вторжении?
Какое-то мгновение Мэтью выглядел почти напуганным. Он ссутулился в той же нервной позе, которую принял, когда она застала его за разговором с кузиной, но быстро оправился. Затем он пожал плечами, глядя куда-то вдаль:
– По правде говоря, я недостаточно знаю, чтобы составить об этом мнение.
Кэтрин попыталась не выдать своего волнения, но ей было не по себе. Говорил ли он правду? Казалось, он всегда знает о повстанцах больше других, даже больше тех, кто заявлял, что принес последние новости. Наверняка он знал достаточно, чтобы иметь свое мнение о чем-то настолько важном.
– Я тоже не слишком разбираюсь в политике, – наконец сказала она, стараясь не выдать своих подозрений.
Она не обратила внимания на его взгляд, которым он провожал ее удалявшуюся фигуру.
> Во временном пейзаже 1745 предполагается задержка в связи с недоверием субъектов
Глава 4
Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-115
Недалеко от Португалии, Атлантический океан, 1854
