- 47 Ася -
Тёплые струи воды смывают наше безумие, примиряют, успокаивают. Амиран молчит. Только гладит меня по плечам, спине, зарывается пальцами в волосы.
Я боюсь нарушить этот момент и тоже молчу.
- Я был слишком груб, - с сожалением произносит он, проводя ладонью по своей же отметине. - Прости.
- Ты все ещё злишься? - робко спрашиваю.
- Конечно, я злюсь, - раздраженно отвечает. Прикрывает глаза, глубоко дышит. - И дело не только в моем самолюбии, по которому ты прошлась, Ася. Феликс очень опасен. И сделки с ним тоже опасны.
Чувствую ли я вину? Определенно. Но вместе с тем рада, что решилась на это.
- Со мной была Оля…
- Это аргумент? - судя по голосу, муж снова начинает злиться. - Ты так доверяешь этой кобре? Ты и понятия не имеешь, на что она способна!
- Она хороший человек. И я сама могу принимать решения. Если, чтобы помочь тебе, нужно пожертвовать салоном и собственный гордостью, я это сделаю.
Казаев долго-долго на меня смотрит, ничего не говоря. Больше всего я боюсь не его злости, а того, что он разочаруется во мне. Раньше я бы ни за что не решилась на такое. Но я уже не та девушка, которая строила розовые замки и мечтала о свадьбе.
- Ты подвергла себя опасности. Это недопустимо. Неужели ты не подумала, что будет с Рамилем? Как ты могла оставить сына? Меня?
Муж отчитывает меня, но я различаю страх, который стоит за этой злостью.
- Я вас очень люблю, - кладу ладони ему на грудь, мягко провожу, успокаивая любимого. - Вы самое дорогое, что у меня есть. И ради вас я готова на многое.
- Ты не понимаешь… Я не могу тебя снова потерять. Не могу.
- Тебе и не придётся. Я же здесь, рядом.
- Ты ввязалась в опасное дело. Я запрещаю тебе заниматься подобным.
Вздрагиваю. Вроде понимаю, что он так заботится, а все равно проскальзывает неприятие такого отношения. Но я молчу, держу своё мнение при себе, не желая разжигать ссору.
- Ты так изменилась, - неожиданно добавляет муж. - Стала такой самостоятельной, решительной.
Его слова пропитаны горечью, возможно, даже разочарованием.
- Это плохо?
- Это из-за меня. Я виноват, что допустил это. И мне очень жаль.
Не смотрю ему в глаза. Мне страшно убедиться в том, что муж и правда разочарован во мне.
- Прости…
- Нет, это ты меня прости.
- Ты хочешь, чтобы я снова стала покорной и правильной женой? Чтобы вела себя, как учила мама?
- Нет, Ася. Я хочу, чтобы ты была собой. Была счастлива и в безопасности. Я ценю твою готовность пожертвовать и рискнуть ради меня, но оставь мне самому решать мужские дела.
Амиран мягко приподнимает мое лицо, вынуждает посмотреть ему в глаза.
- Я люблю тебя. Злюсь, но все равно люблю.
Выдыхаю с облегчением, робко улыбаюсь, прижимаюсь ближе.
- Прости, что сорвался, - добавляет Казаев, нежно проводя кончиками пальцев вдоль моей спины.
- Я не обиделась… Ну и… Все было не так уж и… - смущенно осекаюсь и отворачиваюсь.
- Может, тебе ещё и понравилось?
Голос мужа неуловимо меняется. Становится ниже, гуще. А его желание становится довольно ощутимым.
- Не знаю…
Щеки горят, и даже вода не остужает кожу. Когда чувствую прикосновения к ягодицам, вздрагиваю, невольно поднимаю глаза и сталкиваюсь с темным, затягивающим взглядом.
- Мы можем узнать вместе…
Каждое слово наполнено пороком. И если еще недавно все эти жадность и желание были напитаны злостью и яростью, то теперь балом правит похоть. Меня и раньше возбуждал мой мужчина. Но сейчас он открывается с новой стороны. Может, об этом и говорила Марина? О тех желаниях, которые Амиран не может со мной удовлетворить, потому что боится причинить боль?
- Хорошо, - киваю, загипнотизированная его взглядом. - Давай узнаем…
Удивление и восхищение лишь сильнее убеждают меня в правильности моего выбора. Он мой муж. И я уверена, он не сделает ничего дурного.
- Уверена?
Его вопрос призван не дать мне возможности передумать, а лишь подогреть мое возбуждение. Ведь огромные ладони уже накрывают мою грудь, массируют, сжимают. А мои соски становятся необычайно чувствительны.
- Я тебе доверяю. Полностью.
Глубокий жадный поцелуй становится новой точкой отсчета. Для нас обоих. И только когда дышать становится слишком сложно, муж отпускает мой рот, разворачивает лицом к стене и командует.
- Обопрись на руки.
Послушно выполняю все. Расставляю ноги шире, предвкушая ласки любимого. И он щедро дарит их. Целует, гладит, проникает пальцами между ног.
Казалось бы, после всего мне должно быть неприятно, но ничего подобного. Моей смазки так много, что его пальцы буквально утопают во влаге.
- Ничего не бойся, - командует Амиран. Я не успеваю осмыслить, зачем эта фраза, как чувствую давление выше, там, куда, казалось бы, и незачем.
- Расслабься, я буду осторожен.
Нервная дрожь проходит по спине. Я ведь сама дала добро. Стоит ли остановиться? Допустимо ли такое? Но вместе со страхом я испытываю и странное предвкушение от того, что попробую нечто запретное. Попробую с ним, с любимым мужчиной.
Прислушиваюсь к своим ощущениям, и все оказывается не так уж страшно. Да, непривычно и странно. Но то, как жадно покрывает поцелуями мои плечи муж, как он тяжело дышит, говорит о том, что он хочет, что ему нравится. И все мои силы уходят на то, чтобы расслабиться.
- Умница, - урчит Амиран. - Вот так, девочка, не зажимайся.
Я перестаю бояться того, что все произойдет слишком быстро. Нет, муж умело распаляет меня, буквально топит в том возбуждении, что гуляет в крови. Я словно глина в его руках. Способна принять любую форму под ласковыми руками мастера.
- Ничего не бойся, - слышу сквозь марево происходящего. - Доверься…
От ощущения наполненности я захлебываюсь в первый момент. Пусть все происходит медленно и осторожно, но меня словно выбрасывает из реальности. Рвано дышу, прогибаюсь сильнее, надеясь ослабить давление.
