За ночь он успел довольно много сделать. Закамуфлировал свой звездолет и отредактировал записи. Он надиктовал компьютеру все подробности своего знакомства с Санбим Стоун, выведшей его из себя. И лишь на рассвете он вспомнил о своей дорожной сумке.
Если бы она не довела его до белого каления, он бы ни за что не забыл в хижине сумку! Правда, в сумке нет ничего ценного. Дело в принципе. По натуре он не рассеянный; даже когда его мозг занят чем-то важным, он забывает только о мелочах.
Его раздражало, что в голову постоянно лезли мысли о ней. Он вспоминал о ней всю ночь, пока работал. Санни Стоун превратилась в постоянный раздражитель — как будто чешется под лопаткой, в том месте, куда не дотянуться. Он вспоминал, как она пригнулась, готовая драться, выставила вперед подбородок и сгруппировалась. А потом ее гибкое, напряженное тело очутилось на кровати, и он ощутил его… И волосы у нее блестели на солнце…
Злясь на себя, он встряхнул головой, словно желая изгнать ее образ из своих мыслей. Нет у него времени на развлечения! Не то чтобы он не отдавал им должное — он ценил женщин, но, как говорится, делу время, а потехе час. Сейчас не время для удовольствий. А если ему и захочется развлечься, то уж точно не с Санбим Стоун.
Чем больше он думал о том, где находится, когда он находится, тем отчетливее понимал, что Кэлу необходимо вправить мозги. А потом он увезет брата домой.
Видимо, Кэл заболел какой-нибудь космической лихорадкой. Он пережил шок, а женщина — так поступали женщины во все времена — воспользовалась своим положением. Когда он все объяснит Кэлу логически, он уведет его на звездолет и доставит домой.
А пока нужно воспользоваться случаем и исследовать этот маленький участок мира.
На опушке он остановился. Сегодня похолодало, и он от всей души пожалел, что у него нет одежды потеплее. Небо закрыли серые тяжелые тучи; судя по всему, скоро пойдет снег. Подойдя поближе, Джейкоб остановился. Санни набирала в охапку дрова из поленницы за хижиной. Она напевала песню о мужчине, который бросил женщину. Голос у нее оказался довольно сильный и очень чувственный. Джейкоб бесшумно подошел к ней:
— Извини.
Вскрикнув, Санни отскочила, выронив дрова. Одно полено ударило ее по ноге. Громко выругавшись, она запрыгала на одной ножке.
— Черт побери! Черт, черт, черт! Ты совсем спятил? — Схватившись рукой за ушибленную ногу, она прислонилась к бревенчатой стене.
Джейкоб невольно улыбнулся:
— Я-то не спятил, а вот ты… Тебе больно?
— Ну что ты! Я просто тащусь от боли… — Стиснув зубы, она осторожно наступила ушибленной ногой на землю. — Откуда ты явился?
— Из Филадельфии.
Она зловеще прищурилась.
— А, ты имеешь в виду, откуда я явился сейчас? — Джейкоб ткнув пальцем себе за спину: — Оттуда. — Он помолчал и оглядел рассыпанные по двору поленья. — Тебе помочь?
— Нет. — Щадя ушибленную ногу, она нагнулась и принялась подбирать дрова. При этом она не переставала следить за ним, готовая в любой миг отпрянуть. — Знаешь, зачем я сюда приехала, Хорнблауэр? Надеялась какое-то время побыть в тишине и покое! — Вскинув голову, она отбросила волосы со лба. — Понимаешь, о чем я?
— Да.
— Вот и хорошо.
Развернувшись, она, хромая, зашагала к хижине и с шумом захлопнула за собой дверь. Бросив дрова в ящик, она вернулась на кухню и едва не врезалась в него.
— Что еще?
— Я забыл сумку. — Джейкоб принюхался. — Что-то горит?
Громко ахнув, она бросилась к тостеру и ударила по нему. Из тостера вылетел почерневший кусок хлеба.
— Все время застревает… Дурацкая штуковина!
Джейкоб подался вперед — ему не терпелось получше рассмотреть занятный механизм.
— Вид не слишком аппетитный.
— Сойдет! — Санни демонстративно отгрызла кусок горелого тоста.
Несмотря на дым, он уловил исходящий от нее аромат. И его организм немедленно откликнулся. Он разозлился на себя. Сейчас не время для торжества примитивных инстинктов!
— Ты всегда такая упрямая?
— Да.
— И такая недоброжелательная?
— Нет!
Санни резко развернулась кругом и сразу поняла, что допустила просчет. Джейкоб не отодвинулся в сторону, как она ожидала. Наоборот, он подался вперед, опершись ладонями о рабочий стол, и она очутилась у него в объятиях. Перехитрил ее!
Санни вспыхнула:
— Отойди, Хорнблауэр!
— Нет. — Он подвинулся, но оказался еще ближе. Как и вчера, они тесно прижались друг к другу, но их близость совсем не походила на любовное объятие. — Санбим, ты возбуждаешь мой интерес.
— Санни, — автоматически поправила она. — Не называй меня Санбим.
— Ты меня очень интересуешь, — продолжал он. — Как по-твоему, ты — типичная представительница своего времени?
Ошарашенная, она покачала головой:
— Ничего себе вопросик!
Ее волосы переливались тысячей оттенков — от светлого, почти белого, до темно-медового. Джейкоб тут же пожалел, что заметил это.
— Я задал простой вопрос, на который можно ответить одним словом. Так да или нет?
— Нет! Никому не нравится считать себя типичным представителем. А теперь будь любезен…
— Ты красива. — Он не спеша, словно испытывая свою выдержку, осмотрел ее лицо. — Но красота — лишь физическое качество. Как по-твоему, что отличает тебя от остальных?
— Ты что, диссертацию пишешь? — Она толкнула его в грудь, и ей показалось, что ладонь ткнулась в бетонную стену. Правда, под этой стеной билось сердце — сильно и ровно.
— Более или менее. — Он улыбнулся. Значит, он волнует Санни на самом примитивном уровне! Как замечательно…
Все дело в его глазах, думала Санни. Даже если у него не все дома, таких невероятных, завораживающих глаз она еще ни у кого не видела.
— Я думала, ты изучаешь планеты и звезды, а не людей.
— На планетах живут люди.
— По крайней мере, на нашей.
Он опять улыбнулся:
— Да, по крайней мере, на нашей. Будем считать, что мой вопрос вызван личным интересом.
Ей хотелось вырваться, но она понимала, что так еще теснее прижмется к нему. Проклиная его, она постаралась усмирить и свой взгляд, и голос.
— Джейкоб, твой личный интерес мне не нужен.
— Джей-Ти. — Он почувствовал, как Санни вздрогнула всем телом. — Родственники зовут меня Джей-Ти.
— Ладно. — Она говорила медленно, сознавая, что мозги у нее медленно плавятся. Сейчас ей нужно отойти на безопасное расстояние, вот что самое главное. — Пожалуйста, отойди с дороги, Джей-Ти, а я приготовлю завтрак.
Если она и дальше намерена соблазнять его прикушенной губкой, он за себя не ручается! Он и понятия не имел, что привычка закусывать губу может быть такой эротичной.
— Это что, приглашение?
Санни быстро облизнула губы кончиком языка.
— Конечно!
Он склонился к ней, наблюдая, как темнеют ее глаза. Как тут устоишь? В своем мире Джей-Ти славится умом, упорством и вспыльчивостью. А вот сдержанность — не его добродетель. Сейчас ему ужасно хочется ее поцеловать — не с научной, не с экспериментальной целью. Поцеловать страстно!
— Я хочу тост, — пробормотал он.
Она быстро выдохнула:
— Кукурузные хлопья «Фрут Лупс». Очень вкусные. Мои любимые.
Джейкоб отодвинулся — не потому, что она попросила, а из-за себя самого. Если ему суждено провести с ней под одной крышей несколько недель, придется приучаться к сдержанности. Он кое-что придумал.
— Завтрак мне не помешает.
— Вот и хорошо.
Внушая себе, что не отступает, а меняет тактику, Санни достала из шкафчика две миски. Прижимая к груди миски и пеструю коробку, она подошла к столу.
— В детстве нам такого не давали. Моя мама всегда была фанаткой здорового образа жизни. Она и сейчас такая. По ее мнению, сухой завтрак должен состоять из кусков корней и древесной коры.
— Зачем она ест древесную кору?
— Меня не спрашивай. — Санни вынула из холодильника молоко и залила им разноцветные кружочки. — Но с тех пор как я живу отдельно от родителей, я объедаюсь неполноценной пищей, суррогатами. Я решила так: раз первые двадцать лет жизни я питалась здоровой пищей, то еще двадцать лет вполне могу травиться.
