Бо продолжал невозмутимо работать, сооружая новый сарай, в котором миссис Мэллори, по ее собственному мнению, остро нуждалась. Он лишь на минуту прервался и подмигнул ей.
— Не ревнуйте! Вы все равно навсегда останетесь любовью моей жизни.
Она фыркнула и поставила свежий лимонад, специально для него приготовленный, на верстак. Ее волосы оставались огненно-рыжими, она надела модные солнцезащитные очки с янтарными линзами. И фартук в веселеньких цветочках.
— Я по глазам вижу, мальчик мой, что ты нашел мне замену. Я хочу знать, кто она.
— Она красавица.
— Скажи мне что-нибудь такое, о чем я сама не догадаюсь.
Он отложил «пистолет» для ввинчивания шурупов и взял стакан лимонада.
— Она умная, веселая и добрая, хотя иногда бывает и свирепой. У нее глаза как у львицы и маленькая родинка вот здесь. — Бо похлопал себя по губе. — У нее большая семья. У них итальянский ресторанчик в моем районе. Она там выросла. Эй, погодите, может, ваш брат ее знает? Разве ваш брат не коп?
— Коп, — подтвердила миссис Мэллори. — Последние двадцать три года. А что, он ее арестовывал?
Бо рассмеялся.
— Вот уж это вряд ли. Она тоже коп. Отдел поджогов города Балтимора.
— Как и мой брат.
— Шутите? Я думал, он… Не знаю, что я думал. Значит, они знакомы. Как фамилия вашего брата? Я ее спрошу.
— О’Доннелл. Майкл О’Доннелл.
Услышав это, Бо отставил стакан лимонада и стянул с себя защитные очки.
— Вот тут вступает музыкальная заставка из «Сумеречной зоны» [40]. Он ее напарник. Ее зовут Катарина Хейл.
— Катарина Хейл? — Миссис Мэллори скрестила руки на груди. — Катарина Хейл?! Та самая, с которой я хотела тебя познакомить много лет назад?
— Не может быть. Вы хотели меня с ней познакомить?
— Мой брат говорил: у него есть хорошенькая новая напарница. Я спрашиваю: она не замужем? Он говорит: нет, не замужем, а я говорю: у меня есть симпатичный молодой человек, делает для меня работы по дому. Я ему говорю: пусть спросит, не хочет ли она познакомиться с приятным молодым человеком? Но она тогда встречалась с кем-то. Оказалось, что не с таким приятным молодым человеком, но Мик больше не хотел заводить с ней этот разговор. Тем дело и кончилось.
— Обалдеть! Удивительное это дело: мы с Риной, оказывается, кружили по разным орбитам годами, близко сходились, но никогда не пересекались. Вы ее когда-нибудь видели?
— Один раз, когда она пришла к Мику на вечеринку. Очень хорошенькая, хорошо воспитанная.
— Я завтра иду на ужин к ее родителям. Прямо к ним в дом. Семейный ужин.
— Приходи с цветами.
— С цветами?
— Подари ее матери веселеньких цветочков, но не в коробке. — Миссис Мэллори погрозила Бо пальцем, одновременно давая инструкции. — В коробке — это слишком формально. Букет. Принеси букет веселеньких душистых цветочков и вручи его хозяйке дома, как только войдешь.
— Ладно. Спасибо, миссис Мэллори!
— Ты хороший мальчик, — вынесла свой приговор миссис Мэллори и удалилась в дом, чтобы позвонить брату и побольше разузнать об этой самой Катарине Хейл. А Бо остался работать в саду.
Цветы. С цветами он может справиться. Их продают в супермаркетах, а ему все равно надо купить кое-что из еды. Бо остановил грузовик у магазина неподалеку от дома миссис Мэллори, взял тележку. Молоко. Вечно у него кончается молоко, а он спохватывается в последнюю минуту. Хлопья. И почему они не выставляют кукурузные хлопья рядом с молоком? Разве это не было бы логично?
Может, стоит взять пару бифштексов, пригласить Рину и зажарить их на решетке? Мысленно одобрив этот план, Бо захватил кое-что по мелочи и начал потихоньку продвигаться в сторону цветочного киоска.
Там он остановился, сунул руки в карманы и принялся изучать букеты, выставленные в витрине.
Миссис Мэллори сказала «веселеньких» и «душистых». Большие желтые — кажется, это лилии — выглядят нарядно. Но лилии, кажется, приносятся на похороны? Так и попасть впросак недолго. Нет уж, упаси бог!
— Это труднее, чем я думал, — пробормотал он вслух и смущенно обернулся, когда к нему подошел мужчина.
— Тоже в конуре?
— Простите?
Мужчина наградил Бо страдальческой улыбкой и хмуро указал на цветы.
— Да я подумал, может, вам тоже пришлось ночевать в собачьей конуре. Я там ночевал прошлую ночь. Придется принести жене цветов. Нечто вроде входного билета.
— Вот оно что! Нет, у меня завтра званый ужин в доме родителей моей подружки. А пропуск из собачьей конуры — это, по-моему, розы.
— Черт! Да, пожалуй. — Мужчина подошел к продавщице за прилавком. — Похоже, мне понадобится дюжина роз. Вон тех, красных. Женщины, — вздохнул он, повернувшись к Бо, и почесал голову под бейсболкой.
— И не говорите. Я, пожалуй, выберу вон те. — Бо вопросительно взглянул на продавщицу. — Вон те разноцветные штуки с большими головками?
— Герберы, — подсказала она.
— Они веселенькие?
Продавщица снисходительно улыбнулась ему.
— Я полагаю, да.
— Ну, тогда мне большую охапку этих ромашек, когда вы освободитесь. Разноцветных.
— Бьюсь об заклад, жены обходятся дороже матерей, — заметил мужчина с тяжелым вздохом.
Бо с подозрением покосился на герберы. Неужели он польстился на дешевку? Он хотел веселеньких и нарядных, а не дешевых. Он выждал, пока продавщица заворачивала розы.
— Увидимся.
— Угу. — Бо рассеянно кивнул мужчине. — Удачи, — добавил он и снова повернулся к продавщице. Пришлось сдаться на ее милость. — Слушайте, это семейный званый ужин. Семья моей девушки. Герберы подойдут? Дюжины достаточно? Помогите мне.
Она опять подошла к охладителю.
— Подойдут идеально. К такому случаю нужны как раз такие цветы. Жизнерадостные и яркие, но ни к чему не обязывающие.
— Отлично. Прекрасно. Спасибо. С меня семь потов сошло.
Следить за лохом — плевое дело. Надо для разнообразия потаскаться за соседом, приглядеться к нему поближе. Болван работает в субботу.
Запросто было бы его порезать прямо на парковке. Дождаться, пока он выйдет с пучочком цветочков, и вскрыть ему сальник прямо на месте.
Эй, приятель, можно тебя на минутку? Не мог бы ты мне помочь? Такой, как он, прибежит, виляя хвостиком. Щенок гребаный. Выпустить ему кишки, пока сукин сын еще лыбится.
Бросим розы на сиденье. В собачьей конуре? Черта с два! Как будто ты когда-нибудь позволишь бабе командовать. Суки и шлюхи. Надо, чтоб знали свое место. Указать бабе ее место — это ж половина удовольствия.
Ладно, посмотрим пока. Там видно будет. Надо ждать. Так, вот он выходит, идет к своему грузовику с парой пакетов. Тупые ромашки торчат сверху. А может, он на самом деле гомик? Может, мечтал трахнуть в задницу какого-нибудь другого гомика, пока трахал ее.
Такого зарезать — тебе ж еще и спасибо скажут. Одним педерастом меньше в мире будет. Интересно, что она почувствует, когда узнает, что гомик, с которым она спит, получил свое на парковке супермаркета?
Нет, не сейчас, найдем способ получше. Всему, как говорится, свое время и место.
Выезжаем со стоянки следом за ним. Неплохой грузовичок. Кстати, это мысль. Почему бы не развлечься, в самом деле, спалив на хрен его грузовичок? А кабы с ним вместе, так еще лучше. Надо будет подумать.
Миссис Мэллори попала в самую точку, решил Бо. Бьянка не только улыбнулась, когда он протянул ей цветы на пороге дома в воскресенье, но и расцеловала его в обе щеки.
Кое-кто из членов семьи уже был на месте. Брат Сандер сидел, развалившись в кресле, и держал своего ребенка на сгибе локтя. Джек, муж сестры, лежал, растянувшись на полу, и играл с одним из мальчишек в гонки по «Формуле-1». Бо решил, что ему не хватает только карточки участника.
Фрэн, старшая сестра, вышла из кухни, растирая себе живот круговыми движениями, как делают беременные женщины. Еще один ребенок, кажется, женского пола, цеплялся за ее ногу, глядя на Бо круглыми и испуганными глазами совенка.
