– Такое ощущение, что ты снова не со мной, – пробурчал парень, вырывая меня из мыслей, и развернул к себе. – Забудь обо всём хотя бы сейчас.
Ну, его губы на моей шее определённо способствовали тому, чтобы из моей головы повылетали все мало-мальски адекватные мысли.
– Тебе не кажется, что наши родители заслужили хотя бы один вечер в нашем обществе? Они из кожи вон лезут, чтобы устроить нам красивый праздник...
Ну вот как можно было говорить что-либо умное, когда его руки так нежно прикасаются к коже?
– Конечно, заслужили, – ответил Кирилл, пытаясь сорвать с меня свитер. – Только не сегодня.
Собрав всю свою силу воли, я отодвинулась от Демона.
– Именно сегодня.
Пару минут он сверлил меня взглядом, а после вздохнул.
– Ладно. Но сначала закрой глаза и повернись.
Я нахмурилась и уже собиралась возразить, но он не дал мне и рта раскрыть.
– Ты мне доверяешь?
Нечестный вопрос. Конечно, доверяю! Поэтому делаю, как он сказал. Кирилл шуршит ящиками комода за спиной, и вот моей шеи касается холод металла.
– Может посмотреть.
Подхожу к зеркалу и, как загипнотизированная, разглядываю очередной подарок, который стоит, наверно, целое состояние: серебряная цепочка, на которой переливается рубиновое сердце, обвитое по бокам серебряными листочками.
– Какое красивое...
Вопреки внутренней борьбе чувствую, как по щекам медленно ползут слёзы. Кирилл обнимает меня со спины и зарывается лицом в мои волосы.
– Это моё сердце. И я хочу, чтобы оно всегда было с тобой.
После этих слов я почувствовала, что сейчас моё собственное сердце пробьёт рёбра и выскочит из груди.
Мы вместе дожидаемся, пока пройдёт мой порыв сентиментальности, и спускаемся вниз к остальным. За то время, что нас не было, в гостиной появились неожиданные гости в лице моего папы и друзей Кирилла. Они до такой степени что-то бурно обсуждали, что даже не заметили нашего появления.
– Что за консилиум? – озвучил Кирилл свои, а заодно и мои мысли.
Максим, до этого момента стоявший у окна, плюхнулся в кресло.
– В этом доме может быть только одна тема для разговора, – хмыкнул он. – И не могу сказать, что я от неё в восторге.
– Зришь в корень, брат, – поддакнул Лёша. – У меня уже сахар в крови повысился от этих разговоров.
Егор уставился в область моей груди.
– О, гляньте-ка, он ей уже и сердце своё отдал! – прокомментировал подарок Кирилла. – Ей Богу, дружище, ты меня своей сентиментальностью в гроб вгоняешь!
Не выдержав, я всё-таки рассмеялась.
– Завидуйте молча, – не удержался от усмешки будущий муж.
– У меня к тебе деловое предложение! – встрял Костя. Его серьёзный голос не вязался с откровенно смеющимися глазами. – Твоя будущая жена готовит охрененные блинчики по утрам, да и не только их. Так вот, мы согласны даже на палатку на парковке...
Договорить Костя не успел, потому как диванная подушка, запущенная в его лицо Кириллом, достигла своей цели и прервала монолог.
– Моя будущая жена будет готовить эти охрененные блинчики только мне, понял? – насмешливо ответил он.
Присутствующие засмеялись, а мне до боли захотелось подразнить благоверного.
– Вообще-то мне не жалко и на всех приготовить, – скромно предлагаю, старательно пытаясь не рассмеяться.
Лёша аж на ноги подорвался.
– Ну слава Богу, хоть кто-то из вас двоих – человек!
Я всё же фыркнула и на всякий случай отошла от Кирилла подальше – уж больно многообещающим был у него взгляд. А потом мне на помощь пришёл Андрей Николаевич. Ну как на помощь... Тоже решил немного подколоть любимого сына.
– Что-то не помню за своим сыном приступов ревности, – задумчиво произнёс он. И лицо сделал такое серьёзное, что не подкопаешься. – Раньше-то таким независимым был, ходил с гордо поднятой головой, а теперь от девчонки оторваться не может...
Если бы он и в самом деле говорил это на полном серьёзе, я бы, может, и сдержалась. А так не было у меня шансов, поэтому я разошлась таким хохотом, что чуть не треснули щёки. Ещё и знакомые черти в глазах Романова-старшего подстёгивали.
А вот Кирилл только сильнее нахмурился. Отсмеявшись, я рискнула подойти к нему.
– Не обижайте моего жениха, он и так сегодня нервный, – произнесла, тихо поглаживая его по голове.
Парень усмехнулся и поднял на меня свои шоколадные глаза.
– Ты сделала из меня подкаблучника, малышка, – обвиняющим тоном произнёс он.
