Она глаза на меня таращит, а я продолжаю:
- Ты в доме хочешь жить или квартире? Можешь сама выбрать, куплю, что скажешь. Твою дочь в частную школу устрою, тебе понравится, ей тоже, вот увидишь. И тебе бы не мешало в частную клинику перейти на учет, я все оплачу.
Лара только руками всплеснула.
- Ты не меняешься, Жданов! – только и воскликнула она. – Разве я просила тебя о помощи?
Вот же упрямая баба! Я же как лучше хочу. И вообще, моя она, что тут непонятного? Для нее самого лучшего хочу.
- И с тобой я спать больше не стану! – добивает меня моя девочка.
А вот это уже болезненный удар. Я же не смогу так. Рядом с ней находиться постоянно и не хотеть – это, блять, выше моих сил. Свихнусь так совсем. Меня уже ведет, чувствую себя озабоченным пацаном в период полового созревания. В голову так и лезут мысли о том, как поимел бы эту сладкую рыбку. А она еще и условия диктует. Засада, блять.
Ну, ладно, когда-то я уже это от нее слышал. Но тогда я мог просто заставить. А теперь такое не прокатит. С ней по-хорошему надо, только по ее согласию можно. Навредить боюсь, в ней же ребенок еще. Говорят, дети все чувствуют в животе, и все слышат. Я, пока с Ленкой по больничкам бегал, столько всего узнал, что впору самому роды принимать.
К женщине своей подхожу, обнимаю, ласково так, насколько вообще способен. Наклоняюсь и в волосы носом зарываюсь, втягиваю любимый запах. Так хорошо тут, я дома.
- Никуда я не уйду, - шепчу в ухо.
Она чуть вздрагивает, ее сердце гулко стучит в груди. А говорила, что не нужен я ей, - вот же врушка! Носом по щеке провожу, она тихонько всхлипывает, тяжело дышит.
И ты собралась держать целибат, милая? Сама же голодная, течешь небось уже. Но не признаешься, упрямая.
- Не хочешь дом, будем здесь жить, все вместе, - шепчу ей в волосы.
Так и будет, плевать мне на хоромы. Я уже жил в огромном доме, - и толку? Счастье не в этом, теперь я точно это знаю. Правда, места в самом деле, мало. И я ее до хриплых стонов трахать хочу. А в соседней комнате дочка ее спать будет. Нехорошо. Нам нужен отдельный большой дом. И спальня с большой кроватью и звукоизоляцией.
- Не хочешь спать со мной, согласен на ночевку в кресле, - продолжаю нашептывать ей.
Она обмякает в моих руках, чувствую, что не неприятен ей. Так всегда и было. Хочется большего. Раздеть ее, заласкать, облизать всю. Но пока нельзя.
- Так нельзя, Жданов, - говорит Лариса, - захотел – ушел, захотел – пришел. Так не работает.
Упрямая, но моя.
- А я больше не уйду, - выдыхаю ей в лицо.
Подбородок ее обхватываю, поднимаю, чтобы в глаза посмотреть. Разомлела, да? Мне тоже все нравится. А будет еще лучше.
- А как же твоя жена? Она скоро родит ребенка, и что тогда? Будешь жить на два дома? Я так не хочу! – выдает моя сладкая какую-то несуразицу.
- С женой я развелся, - говорю, - ребенка никакого нет. Откуда ты это взяла, милая?
Она глаза таращит на меня удивленно, рот открывает. Так и тянет поцеловать, языком в нее толкнуться. Но пока нельзя.
- Но… она мне так сказала, - говорит Лара, снова хмурясь. Соображает, что Ленка ее просто обманула.
А вот для меня это новость, что Лена с ней говорила. Прибить бы суку за это. Уверен, что этот разговор стал не последним доводом, чтобы Лара «уехала» от меня в другой город.
- К тебе Лена приходила? Когда? – спрашиваю чуть резче, чем хотел бы.
Меня накрывает волной гнева, но я не даю себе сорваться.
- Давно, - говорит, - когда я у тебя работала еще.
Вот же сучка! Уверен, что это она придумала после того, как я сказал ей о разводе. Решила отомстить мне? Или просто не смогла пережить, что я буду счастлив без нее? Почему-то мне кажется, что скорее второе.
- И поэтому ты сказала, что уезжаешь? – спрашиваю. Голос срывается от волнения. Сердце колотится, как сумасшедшее.
Она кивает.
- Не только поэтому, - признается. – Я не планировала уходить от мужа тогда.
- Понятно, - говорю.
Мы можем нормально общаться, она не вырывается из моих объятий – а это уже прогресс.
- Почему не сказала мне, что к тебе Лена приходила? – спрашиваю.
- А зачем? – искренне недоумевает Лара.
В этом она вся. Привыкла все на себе тащить, ни у кого не спрашивая и не советуясь ни с кем. И так и продолжает делать дальше. Но ничего, я отучу ее от этой дурацкой привычки.
Пальцы ей в волосы запускаю, чуть массажирую на макушке голову. Лара глаза закрывает, так ей нравится, я помню. Пока она не очнулась, в губы ее целую. Хочется ей еще приятнее сделать, только сам улетаю. Такой желанный поцелуй, как нектар ее пью. Будто сто лет не целовал. Впору зарубками на кровати помечать, сколько дней без этих губ провел.
Она вздрагивает, в рот мне стонет, сама ко мне тянется.
Моя ты хорошая. А еще говоришь, что не хочешь. Так и поверил тебе, ага.
Где тут спальня, далеко?
Нет, рано еще, пусть сама захочет. В паху жаром обдает, член больно в ширинку упирается. Мало мне ее, ой, как мало! Прямо тут разложить ее готов. С трудом поцелуй разрываю. В глазах темные пятна пляшут. Дышу, как астматик, на грани. Но так надо, она упрямая у меня. Пусть привыкнет ко мне немного сначала. Оказывается, я терпеливым могу быть. Пиздец, сколько с ней открытий!
Лара шумно выдыхает, по инерции ко мне тянется.
- Тише, милая, - смеюсь, - сожру тебя так.
Лара разочарованно так на меня смотрит. Точно не хочешь ничего, милая? Вот не верю! Теперь совсем не верю!
- Ну и ладно! – заявляет упрямо, оттолкнувшись от меня и вздернув подбородок. А потом подходит к столу, усаживается перед компьютером.
Типа, разговор окончен, да?
- Мне надо работать, Жданов! Ты не мог бы уйти, - заявляет она упрямо.
Вот же характер. Охренеть, как меня это заводит. Трахну ведь, Ларочка, напросишься. Тебе понравится, мне тоже. А остальное – вообще не имеет значения.
