Филипп подумал о полуразрушенном здании на Манхэттене, которое Адриенна собиралась превратить в приют для обездоленных.
– Она бы гордилась тобой, Эдди.
Адриенна кивнула, вытащила из мешка кусок бархата и завернула в него ожерелье.
– Отец придет за ним.
Ее глаза сверкали такой же страстью, как и ожерелье.
– Ты это понимаешь.
– Я понимаю, что жизнь с тобой не назовешь скучной. Она обвела комнату лучом света в последний раз… Ее внимание на мгновение приковали царапины на стене над пустым теперь ларцом, и она стала внимательно их разглядывать. Надпись была сделана давно, но прочесть ее не составляло труда.
– Что там написано?
– Это послание от Берины. Там сказано: «Я умираю из-за любви, но не стыжусь, что люблю».
Адриенна коснулась рукой руки Филиппа.
– Может быть, теперь она почиет в мире.
26
Адриенна, едва сдерживая слезы, продолжала упаковывать вещи. Ясмин с любопытством наблюдала за ней. Солнечный свет лился в окно и падал, расцвечивая яркими красками полосатое платье девочки, сверкал на золотых браслетах, кольцах и серьгах. Адриенна хотела думать, что ее глаза болят и слезятся от резкого солнечного света, но знала, что причина не в этом. Молодая женщина утешала себя тем, что однажды уже покинула Якир и пережила разлуку с семьей. Переживет и в этот раз.
Она увозила с собой ожерелье, но, как оказалось, оставляла во дворце гораздо больше, чем полагала.
– Ты могла бы остаться еще на день. – Ясмин наблюдала, как Адриенна складывает юбку и прячет ее в чемодан. Было несправедливо, что у нее появилась такая красивая сестра только для того, чтобы она острее почувствовала боль потери. Другие ее сестры были скучными. К тому же она их знала всю жизнь, а с Адриенной познакомилась совсем недавно.
– Мне жаль, но я не могу остаться, – вздохнула Адриенна и спрятала коробочку, в которой лежал толстый двойной браслет, тускло поблескивавший чеканным золотом, – подарок Рахмана. Она снова вытащила коробочку, потом надела браслет на руку. На отворот своего костюма она приколола брошь в виде пантеры, подаренную Филиппом.
– У мужа дела. Они так оставался здесь слишком долго. Адриенна закрыла крышку чемодана.
– Когда тебе разрешат приехать в Америку, ты будешь жить у меня.
Когда-нибудь это случится. Она должна была в это верить.
– Я хочу приехать и увидеть метро и небоскребы.
– Я покажу тебе все самое интересное, – пообещала Адриенна.
– Мне приятно будет думать об этом, когда ты уедешь. Но ведь ты вернешься в Якир?
Молодая женщина могла бы солгать, но решила быть честной.
– Нет, Ясмин, я не вернусь в Якир. Никогда.
– Твой муж не разрешит?
– Филипп разрешил бы, если бы я захотела.
– Ты не захочешь снова увидеть меня?
Адриенна привлекла к себе Ясмин, заставила ее сесть рядом.
– Когда я приехала в Якир, я еще не знала ни тебя, ни Рахмана, а Фахид в моих воспоминаниях оставался маленьким мальчиком. Вы не были для меня близкими людьми, и я решила пробыть во дворце недолго. А теперь, думая о том, что расстаюсь с вами, особенно с тобой, я чувствую, что сердце мое разрывается.
– Тогда почему бы тебе не остаться? Я слышала, что Америка – скверное место и что там живут безбожные мужчины и женщины, не имеющие понятия о чести.
– Америка не хуже, а возможно, и лучше других мест. И люди там как везде – есть хорошие, есть и плохие. Но там мой дом, как твой дом в Якире. Мое сердце там, Ясмин, но частица его остается здесь, с тобой.
Адриенна сняла с пальца кольцо, простое кольцо с квадратным аквамарином, в тонкой золотой оправе.
– Оно принадлежало матери моей матери. Возьми его на память обо мне.
Поддавшись порыву, Ясмин вынула из ушей толстые золотые сережки.
– А это тебе, чтобы ты не забывала меня. Ты будешь писать?
– Да.
– Ты была права насчет платья, – сказала Ясмин. – Оно мне подошло, и в нем я была не похожа на других.
Адриенна снова поцеловала девочку, думая о том, что она, возможно, увидит Ясмин снова, когда та будет уже взрослой женщиной с целым выводком детей.
– Я буду помнить, как ты в нем выглядела. Пойдем, я должна попрощаться с бабушкой.
Адриенна не хотела плакать, но она встала на колени, прижавшись к ногам бабушки, и у нее внезапно потекли слезы. Забытая часть ее жизни – ее детство на короткое время вернулось к ней и сегодня уйдет навсегда.
– Молодая жена не должна лить слезы.
– Я буду скучать по тебе, бабушка, и никогда тебя не забуду.
Джидда сжала руки Адриенны. Она знала своего сына так же хорошо, как и себя самое. Его сердце никогда не раскроется навстречу Адриенне, никогда не примет ее.
– Я люблю тебя, девочка. Мы увидимся снова. Не в этой жизни, так в той, другой.
– Если у меня появятся дети, я буду пересказывать им твои истории.
– У тебя будут дети, дорогая. Иди к своему мужу.
Прежде чем Адриенна вышла из ворот сада, она попрощалась со всеми своими многочисленными родственниками. И многие женщины завидовали ее свободе и праву уехать. Другие жалели ее, потому что она должна была навеки распрощаться с беззаботной жизнью в гареме.
Адриенна поцеловала Лию, потом Сару. Она никогда не увидит этих женщин, как и детей, которые у них родятся. Повернувшись к ним спиной, Адриенна думала, испытает ли она еще когда-нибудь столь сильное чувство единения и принадлежности чему-то и кому-то.
А потом гарем со всеми его обитательницами остался позади. Молодая женщина слышала, как журчит вода фонтанов, пока шла садом. Дворец и воспоминания, связанные с ним, остались в прошлом.
Их уже ожидала машина. Рядом с ней стояли Филипп и оба ее брата.
– Желаю тебе счастья. – Фахид поцеловал сестру в обе щеки. – Я всегда любил тебя.
– Знаю. – Адриенна коснулась ладонью его лица. – Если приедешь в Америку, мой дом всегда будет открыт для тебя. Для вас обоих.
По дороге в аэропорт Адриенна молчала. Филипп предоставил жену ее мыслям, зная, что думает она не об ожерелье, которое находилось в грузовом отсеке самолета, уже летевшего на Запад, а о людях, которых оставляла в Якире. Пока они проезжали через город, молодая женщина не смотрела по сторонам и даже не обернулась, чтобы взглянуть на дворец.
– Ты в порядке?
Адриенна продолжала смотреть прямо перед собой, но положила руку Филиппу на плечо.
– Со мной все будет хорошо.
В аэропорту ему удалось отделаться от назойливых носильщиков-турок, пытавшихся схватить их багаж, и с помощью шофера он отнес вещи к ожидавшему их самолету.
Пилот протянул руку Адриенне, чтобы помочь ей взойти по трапу.
– Добрый день, сэр, мадам. Надеюсь, путешествие будет для вас приятным.
Филипп почувствовал радость, услыхав британский акцент летчика.
– Какая погода в Лондоне, Гарри?
– Гадкая, сэр, просто омерзительная. Для вас забронирован номер в Париже, сэр. И разрешите поздравить вас по случаю вашей женитьбы!
– Спасибо. – Филипп бросил последний взгляд через плечо на Якир. – Скорее полетели отсюда!
Очутившись в салоне самолета, Адриенна сразу же рассталась со своей абайей. Под национальной одеждой оказался сшитый на заказ костюм цвета спелой малины. Волосы ее, теперь ничем не покрытые, были уложены в гладкую прическу.
– Тебе лучше?
Адриенна бросила взгляд на сброшенную одежду. Он тоже смотрел на нее.
– Немного. Когда мы взлетим?
– Как только разрешит диспетчер. Хочешь выпить? Увидев уже приготовленное ведерко с охлажденной бутылкой шампанского, Адриенна заставила себя улыбнуться.
– С радостью выпью.
Охваченная непонятным беспокойством, она принялась ходить по тесной кабине самолета.
– Почему я так нервничаю теперь, когда все уже позади?
– Вполне естественно, Эдди.
– Разве? – Она возилась с брошью на отвороте костюма. – А ты не спокоен?
– Но я ведь ничего здесь не оставляю. Адриенна перевела разговор на другое:
