— Сейчас мне лучше быть где угодно и с кем угодно, лишь бы подальше от тебя! — в сердцах выпалила я, шагая в сторону от машины. И вдруг запнулась и выронила горшок с цветком.
Керамика с грохотом полетела на асфальт и тут же треснула, раскалываясь в мелкую крошку.
На глаза снова навернулись злые бессильные слезы. Это просто стало уже последней каплей. Ну почему я вечно делаю все не так? Почему вечно со мной происходит какая-то ерунда?
— Так, все, Ника, это уже не дело… — Виктор вышел из машины и, мягко приобняв меня за плечи, забрал вещи, а затем усадил на заднее сиденье машины. Я уже не сопротивлялась.
Возможно, это было действие гормонов или чего-то еще, но на меня накатили такая апатия и безнадежность, что хотелось выть в голос.
Мои вещи мужчина положил в багажник, а затем завернул обнажившиеся корни цветка и останки керамического горшка во взявшийся словно из ниоткуда черный мусорный пакет и отправил следом за вещами.
Когда он сел за руль и завел машину, я все же спросила:
— Когда мы встретились вчера… ты ведь не сразу заметил, что я беременна?
— Нет, не заметил. Просто ты выглядела такой… — он покачал головой, давая понять, что пришедший на ум эпитет мне не понравится, — в общем, решил навести справки, что ты и как. Представь мое удивление, когда я узнал, что ты в положении.
Внутри неприятно заныло. Значит, ему просто стало меня жалко? Благодетель хренов. Пусть котят бездомных жалеет! У меня все будет хорошо. Пусть и не сразу.
— Ника, ты сама сегодня мне позвонила. Так что не делай, пожалуйста, вид, что я тебя похищаю, — вроде и в шутку сказал, и все равно стало обидно.
— Я звонила, чтобы ты помог мне с документом. Я не просила лишать меня работы. Ты должен был наоборот предотвратить это! — в сердцах бросила я.
— Девочка моя, — сказано вроде и ласково, но, вместе с тем, в этом обращении чувствовалась угроза, — я тебе уже давно ничего не должен. Но хочу заметить, что, позвонив мне, ты поступила правильно. Ты ведь понимаешь, что твой начальник собирался на тебя повесить?
Он поднял голову, смотря на меня через зеркало заднего вида.
Зеленые глаза сердито блеснули, а у меня перехватило дыхание. Он все еще мне нравился, отрицать было бесполезно. Очень нравился.
Как легко сейчас было представить, что мы все еще вместе. Едем куда-нибудь в кино или кафе.
Интересно, у него кто-нибудь был за эти полгода? Или, может быть, он и сейчас с кем-то встречается?
Поняв, о чем я думаю, тут же обругала себя. И совсем мне не интересно, что этот негодяй думает обо мне! И уж тем более мне нет дела до его женщин. Такие, как он, всегда имеют очередь из воздыхательниц всех мастей.
Просто когда-то я и сама была одной из таких воздыхательниц…
— Как ты меня нашел? – спросила я, желая перестать воображать его нынешних пассий.
— К гадалке сходил, — абсолютно серьёзным тоном ответил он.
У меня вырвался нервный смешок. Так и представила себе это зрелище.
— Не очень смешная шутка.
Он обернулся на меня и подмигнул.
— Да ладно. Ты ведь засмеялась, я слышал.
— Отвезешь меня домой? — спросила и тут же решила уточнить, на всякий случай. — На квартиру, где ты вчера был.
— Туда мы и едем.
Я облегченно выдохнула. Кем бы ни был Виктор, но он, по крайней мере, никогда мне не лгал. Во всяком случае, на прямые вопросы. Мог отшутиться, если не хотел отвечать. Но не врал. Следующие полчаса ехали молча, пока машина резко не затормозила и меня стремительно не качнуло вперёд.
— Ты что, не пристегнулась там? — в голосе мужчины послышалось беспокойство. — А если бы мы в аварию попали?! Ника!
Он осуждающе покачал головой.
— Я… Извини.
— Пристегнись, пожалуйста, — мягко попросил он.
Я молча взялась за ремень, но так и не сделала этого, заметив, что мы почти подъехали к дому.
Вот только путь нам преграждали две полицейские машины. Мужчина в форме сделал знак рукой, чтобы Виктор припарковал машину на обочине.
Ну вот. Наверняка заметили, что я не пристегнута, сейчас штраф дадут….
Пока он останавливался, я подняла глаза на свой подъезд, затем на окна своей квартиры... Занавеска на окне дернулась, выдавая, что за ней кто-то есть.
Я вжалась в сиденье, стараясь казаться как можно меньше и незаметнее.
Вот. Же. Черт.
Животный первобытный страх ударил в голову, кровь стучала в висках, заглушая прочие звуки. Я понятия не имела, что происходит, но в этот момент четко осознала, что между Виктором, которого я безусловно считала злом и исчадием ада, и неизвестностью, притаившейся в съемной квартире, я выберу Виктора. Хотя бы потому, что он хоть и зло, но зло более-менее известное.
Тем временем, машина, на которой мы ехали, остановилась, переднее стекло опустилось с характерным звуком. С улицы потянуло снежной прохладой.
