Часть 6
Такой красивый, статный... Светка назвала бы его "зачётным", но у меня на языке крутится лишь одно слово – холёный.
— Надеюсь, ты любишь красное? Взял на свой вкус, — незнакомец ставит бокалы на перила и щедро разливает рубиновый напиток. — Бери, — протягивает один фужер мне, и я послушно перехватываю тончайшее стекло, едва уловимо коснувшись кончиками пальцев его руки.
Такое странное чувство... эйфория, смешанная с волнением, а волнуюсь я так, что боюсь, что бокал ненароком выскользнет из влажной ладони.
Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного в присутствии парня. Даже когда впервые увидела Славика, давно ещё, в коридоре нашего института. Он тогда сразу мне понравился – эта его ямочка на щеке и волнистая чёлка, постоянно спадающая на глаза. Но вот такого, как сейчас, не чувствовала даже близко. Не было этого тремора, я абсолютно точно не краснела...
Ладно – не краснела так сильно. Даже когда дело дошло до первого поцелуя, я была гораздо увереннее.
Может, потому что знала, что Славик "свой", и живёт он в институтском общежитии, а значит, такой же, как и я. Мы были на равных. Но этот парень явно не моего круга. Вернее, я не его.
Я боюсь сказать что-то не то, повести себя как-то не так, боюсь, что он раскусит мой обман... Но в то же время радуюсь, что всё-таки не успела уйти. А ещё поражаюсь и даже немного горжусь своей неожиданной смелостью.
Скорее всего, виной те несколько глотков шампанского, но всё равно для меня это какая-то новая ступень, ещё один увесистый удар кувалдой по моей заскорузлой скорлупе, в которой я привыкла находиться вот уже двадцать лет.
— За тебя? — протягивает бокал, чтобы чокнуться. — Кстати, как тебя зовут?
— Татьяна... Лучше просто Таня, — второй раз врать уже чуть-чуть легче. — А тебя?
— Марк. Можно просто Марк.
Подавляя улыбку, тяну свой фужер и едва касаюсь краешком его бокала.
Вино на вкус сладкое и немного вяжет язык, но гораздо приятнее шампанского. А может, так только кажется, потому, что Марк смотрит на мои губы. Наблюдает, как я делаю глоток за глотком, и мне это нравится. Я больше не хочу бежать или как-то зажиматься, словно по мановению невидимой волшебной палочки я принимаю правила нашей молчаливой игры.
Я сегодня не я, я – Таня из Новосибирска, и Светка права – не произойдёт абсолютно ничего страшного: земля не разверзнется под моими ногами, и меня не поглотит геенна огненная за то, что я всего лишь на один вечер позволю себе чуть-чуть расслабиться. И даже немного приврать.
Марк довольно быстро осушает свой бокал и тут же наполняет снова, хотя больше не пьёт, оставив фужер на деревянных перилах. Сложив руки на груди, долго смотрит, как я смакую глоток за глотком, тем самым заставляя меня нервничать и в то же время ощущать какое-то нездоровое эмоциональное возбуждение.
Почему он молчит? Не задаёт вопросов, не пытается сыпать комплиментами, как те двое из ларца в зале. Он просто стоит и смотрит, словно ему вообще не нужен никакой разговор и хватает контакта глазами.
Я смущаюсь, но мне приятно это смущение, оно не такое, когда хочется скрыться, напротив...
Боже, кажется, я уже здорово перебрала. Да я в жизни своей, наверное, не пила так много за столь короткий срок!
Музыкальная композиция сменяется с быстрой на медленную, и Марк неожиданно протягивает мне ладонь:
— Потанцуем?
Что? Танцевать?! Прямо тут?!!
— Но здесь никто не танцует... — озираюсь по сторонам.
— Никто не танцует, а мы будем, — его рука уверенно ложится на мою талию, и я вынуждена ухватиться за его плечо, чтобы не упасть от переизбытка разнообразных чувств.
— Марк, я не умею танцевать, — шепчу, неуклюже переставляя одеревеневшие ступни.
— Это хорошо, потому что я не умею тоже.
Он лжёт: он движется плавно, явно чувствуя ритм. Рядом с ним и я каким-то непостижимым образом начинаю слышать музыку – слышать не просто ушами, а глубже. Мои движения становятся увереннее – рука обвивает его шею, и это прикосновение кончиков пальцев к мужскому затылку посылает в мозг какие-то новые, неведомые прежде импульсы.
Он молчит и, крепко прижав к себе, виртуозно кружит в танце, а я понимаю, что всё это время беззастенчиво изучаю его лицо и никак не могу заставить себя отвести взгляд.
Его лицо мужественное, но не слишком грубое, и нет той приторной сладости, что привлекала меня во внешности Славика. Выразительные глаза, красивые скулы, высокий лоб... А губы... Они сейчас плотно сжаты, но это не может скрыть их чувственности. На фоне общей скупости мимики они кажутся очень живыми. Мягкими. Податливыми. Возникает какое-то неконтролируемое желание коснуться их и убедиться в своей правоте.
— Таня? Тебе нехорошо? — впервые за всё время танца произносит он и прижимает меня к себе ещё ближе. Хотя казалось бы – куда уж... — Просто твоё дыхание...
— А что с моим дыханием?
— Ты дышишь так глубоко, как будто тебе не хватает воздуха.
Господи, да так и есть! Мне душно, грудь словно стянуло тугим обручем. То ли вино, то ли его близость, но что-то определённо действует на меня чересчур опьяняюще.
На здании "Адмирала" загораются фонари, безмолвно напоминая мне о моём месте. Волшебство рассеивается, и я ощущаю, как над головой стремительно смыкает свои половинки привычная уже раковина.
— Ты была когда-нибудь здесь? — кивает он на здание напротив, которое вот уже второй год практически заменяет мне дом.
— Нет, никогда, — если врать, то уже до конца.
— Видишь, вон там, — плавно покачиваясь на одном месте, он прижимается щекой к моему виску и указывает пальцем на мансарду. — Из номера на этом этаже открывается нереальный вид на город. Как на ладони... Хочешь посмотреть?
Я чувствую его ладони на своей талии – не выше и не ниже положенного; чувствую лёгкий свежий аромат, и эта какофония новых для меня ощущений словно вводит в чарующий транс. Хочется закрыть глаза, окончательно отключиться от реальности...
