Скорее раздосадованный, чем встревоженный, Тревор включил экран охранной системы и рассмотрел худого молодого человека в ярко-розовой рубашке с пурпурными пальмовыми листьями. Лицо у малого было скучающее; он жевал кусок резинки размером с кулак. С его плеча свисала большая сумка на «молнии». Парень выдул пузырь размером с небольшую планету и снова нажал на кнопку.
Тревор включил интерком.
— Да?
— Посылка для Дикса. Чада Дикса.
— Оставьте у дверей.
— Не могу. Нужно расписаться. Побыстрее, дружище. Я тороплюсь.
Парень не внушал опасений, и Тревор потянулся к замку, но тут же отдернул руку.
Не стоит рисковать. Если он примет посылку, воз никнет слишком много вопросов. Какую подпись ста вить? Дикса? Или свою собственную?
— Оставьте у швейцара. Он распишется. Я занят.
— Эй, приятель…
— Я занят! — отрезал Тревор и выключил интерком. Для страховки он посмотрел вслед парню и усмехнулся, когда тот поднял средний палец и исчез из поля зрения.
Удовлетворенный, Уиттьер выключил экран. Он уже получил свою посылку. Правда, та изрядно задержалась в пути.
— Отключи интерком и экран, — приказала Ева Финн по рации. — Будем вскрывать дверь.
— Уже отключил.
Ева повернулась к Макнабу.
— Отличная работа. Я бы и сама клюнула.
— Если бы это был Дикс, он бы открыл дверь. Прав да, его могли заставить так ответить. — Макнаб пере двинул кобуру с поясницы на бок.
— Угу… Займись замками, — сказала Ева Рорку. — Приготовить оружие! — приказала она штурмовой команде. — Я не хочу, чтобы заложник погиб. Открывать огонь только по моей команде. Мы с Пибоди войдем первыми. Пибоди, пойдешь направо, а ты, Мак наб, налево. Затем ты, ты и ты — вторая волна. Прикроете дверь. Рорк?..
— Сейчас будет готово, лейтенант.
Ева присела на корточки рядом с ним и понизила голос:
— Ты входить не будешь.
— Да. На сегодняшней утренней поверке мою фамилию не назвали.
Ева подозревала, что у мужа есть при себе запрещенное оружие и что при необходимости он пустит его в ход. Но рисковать все же не стоило.
— Я не имею права впустить в квартиру штатского, пока подозреваемый не обезврежен. Тем более что во круг полно копов.
Рорк поднял голову, и Ева увидела его синие глаза, пронизывающие, как луч лазера.
— Можешь не объяснять. Не пытайся польстить моему гипертрофированному самолюбию.
Ева знала, что Рорку будет трудно стоять в стороне, когда она ворвется в квартиру. Уиттьер наверняка вооружен и будет убивать без промедления. Но Рорк выпрямился и ушел.
Ева поклялась себе, что запомнит это. Во всяком случае, постарается запомнить. Когда отношения между ними в очередной раз накалятся — а это непременно случится, — она напомнит себе, что Рорк ушел и не стал мешать ей делать свое дело.
— Финн! Как аварийный выход?
— Перекрыт. Он в ловушке.
— Мы входим в квартиру. Пибоди?
— Я готова, сэр.
Держа оружие в правой руке, Ева левой потрогала незапертую дверь. Потом резко кивнула, пнула дверь ногой, пригнулась и нырнула головой вперед.
— Полиция! — Она обвела прихожую взглядом; тем временем Пибоди устремилась направо, а вошедший следом за ней Макнаб — налево. — Тревор Уиттьер, это полиция. Здание окружено. Все выходы блокированы. Выходите с поднятыми руками. Так, чтобы вас было видно.
Она жестом направила членов штурмовой команды в другие комнаты, а сама пошла по коридору.
— Стойте на месте, иначе я убью его! — раздался голос из комнаты справа. — У меня заложник. Это Дикс. Я убью его.
Ева остановилась и заглянула в открытую стеклянную дверь. Яркий свет озарял полки, уставленные игрушками, и пятна крови на белом полу. Тревор сидел в центре комнаты. Приз, ради которого он уже убил двоих, стоял рядом. Он обхватил рукой шею Дикса и приставил к его горлу нож.
Глаза Дикса были закрыты. Безукоризненно белый пол был забрызган кровью, но грудь Чада вздымалась и опускалась. Значит, он жив. Пока жив.
Оба были похожи на мальчиков-переростков, занятых игрой. Только игра оказалась чересчур кровавая и жестокая.
Оружие в руке Евы не дрогнуло.
— Похоже, вы уже это сделали. Убили его.
— Он дышит. — Тревор вонзил кончик ножа в кожу Дикса, клинок обагрился кровью. — Но я могу это исправить. И исправлю. Бросьте оружие.
— Вот что я вам скажу, Тревор. У вас есть два способа выйти из этой комнаты. Либо вы выйдете сами, либо вас вынесут.
— Сначала я убью его. Даже если вы парализуете меня, я успею перерезать ему глотку. Вы знаете это, иначе уже выстрелили бы. Если хотите, чтобы он остался жив, отойдите. Назад!
— Если вы убьете его, я убью вас. Тревор, вы хотите умереть сегодня?
— А вы хотите, чтобы умер он? — Уиттьер схватил Дикса за волосы и слегка покачал его голову из стороны в сторону. Чад застонал. — Если вы сейчас же очистите помещение, я готов начать переговоры.
— Вы насмотрелись старых фильмов. Думаете, я стану торговаться с вами из-за какого-то штатского, который, судя по его виду, все равно не жилец? Очнитесь, Трев! — Она широко улыбнулась, блеснув белыми зубами. — У меня перед глазами стоят две женщины, которых вы убили. Руки чешутся прикончить вас. Валяйте, зарежьте его.
— Не блефуйте. Вы что, дураком меня считаете?
— Да, считаю. Вы сидите на полу и пытаетесь торговаться со мной. Но у вас в руке нож, а у меня вот эта маленькая штучка. Знаете, что она делает с людьми, если включена на полную мощность? Это не слишком приятно. Однако беседа начинает меня утомлять. Если хотите умереть из-за какой-то игрушечной машинки, ваше дело.
— Вы понятия не имеете о том, что это за машинка! Уберите своих людей. Я знаю, они стоят в коридоре. Уберите их, и мы потолкуем. Уверяю вас, дело того стоит.
— Вы имеете в виду бриллианты? — Ева презрительно фыркнула. — О боже, вы и в самом деле дурак. Я вас переоценила. Они уже у меня, Тревор. Это была наживка. Я забросила удочку, а вы клюнули. Уловка сработала. Тревор, это всего-навсего старая игрушка. Она пуста. Вы попались.
— Вы лжете! — гневно крикнул потрясенный Уиттьер.
Когда он повернулся к ярко-желтому бульдозеру, слегка опустив руку с ножом, Ева всадила струю в его правое плечо. Руку Тревора свело судорогой, и нож выпал из его ослабевших пальцев.
Двумя шагами преодолев разделявшее их расстояние, Ева прижала дуло к горлу Уиттьера:
— Ты прав, подонок. Я солгала.
К счастью, он не потерял сознания. Ева перевернула Уиттьера на живот, заломила руки за спину и надела наручники. Это доставило ей мрачное удовлетворение.
— Подозреваемый задержан. Фельдшеров сюда! Про бриллианты она солгала, но две женщины действительно стояли у нее перед глазами.
— Андреа Джекобс, — прошептала она ему на ухо. — Тина Кобб. Думай о них, дерьмо. Думай о них до конца своей жалкой жизни.
— Это мое! Мое! Отдайте то, что принадлежит мне!
— Они могли бы сказать то же самое. Только ты говоришь про бриллианты, а они потребовали бы вернуть им жизнь. Чувствуешь разницу? Вы имеете право хранить молчание… — начала она, снова перевернув Тревора на спину, чтобы видеть его лицо. — Предпочитаете воспользоваться своими правами?
— Я требую адвоката.
— Я в этом не сомневалась. — Ева обернулась и по смотрела на фельдшеров, которые клали Дикса на но силки. — Как он?
— Жить будет.
— Хорошая новость, Трев. На этот раз не убийство, а только покушение на него. Но разница невелика. Двух убийств первой степени вполне достаточно. Что такое несколько лет по сравнению с двумя пожизненными сроками?
— Вы ничего не сможете доказать! Она наклонилась ближе:
— Смогу. Тебя взяли сразу с двумя орудиями убийства. Большое спасибо за то, что сегодня ты захватил с собой и то и другое.
Тревор бросил взгляд на Пибоди, которая укладывала в пакет складную палку. Ева усмехнулась и, положив руку на бульдозер, начала катать его взад и вперед.
— Ты уверен, что они там? Все эти блестящие камушки? Вот будет смеху, если дед подшутил над тобой! Может быть, это всего-навсего детская игрушка. Тогда все, что ты сделал, пойдет коту под хвост. Просидишь в тюрьме до конца жизни, а за что? За мираж. Ты когда-нибудь думал об этом?
