Глава 42
Глава 42
Кажется, с выбором профессии я определилась. Буду писать статьи на тему «Курсы идиоток. Бесплатно. Быстро. Качественно». Стыдно ли мне? Да, безусловно, но спустя несколько минут обдумывания всей ситуации, во мне внезапно проснулась агрессия к Бестужеву. По сути, если бы он сказал прямо зачем он хочет на мне жениться, возможно, всего этого бы не было. Нет. Вру. Каша в голове все равно бы была. Но, возможно, мысль про органы мне бы не пришла. Сейчас я на сто процентов уверена, что выложенная Глебом информация является правдой. С одной стороны дикое облегчение, с другой – снова вопросы, про то же «солнышко» и эту Анжелу. И ведь я тупо не могу задать их по причине нежелания снова оказаться идиоткой. Кручу в памяти имена в телефоне Бестужева и совершенно четко вспоминаю, что там была Анжела с какой-то совершенно пошлой и переделанной фамилией… трахтиби… нет, трах… тр… блин.
- Трахтенберг! - резко вскрикиваю я, вскидывая ладони вверх. Не знаю как так получилось. На мой внезапный возглас повернулся не только Глеб, но и водитель. - Мишель, - быстро поясняю я. - Я не могла вспомнить фамилию актрисы, чтобы пересмотреть с ней старинную комедию. И вот наконец-то вспомнила, - а все же моя голова работает, какая бы дрянь в ней ни росла. Актриса такая и вправду существует. Спасибо недрам моей памяти.
Глеб ничего не говорит и устремляет свой взгляд не на водителя, как несколько минут назад, а в окно. Не понимаю зол ли он сейчас. Но по крайней мере его ладони не сжаты в кулаки. Наверное, я бы и дальше рассматривала его руки, если бы не едва заметный звук моего мобильника, исходящий со стороны Глеба. Он не раздумывая достает телефон из кармана брюк и, лишь мельком взглянув на него, подает мне.
- Он упал, когда я тебя забирал из кресла. Ответь брату, беспокоится бедняжка, - с саркастической улыбкой заканчивает Бестужев. Я же беру телефон из его ладони и не раздумывая открываю смс.
«Как пройдешь обследование - позвони или напиши»
Набираю первое, что приходит на ум и отправляю короткое смс.
«Хорошо»
Откладываю мобильник и только сейчас осознаю, что моя сумочка осталась у Вари. А где вообще моя Варя? Черт, Бестужев же ее уволил, значит она не была с ним в сговоре. Откидываю голову на сиденье и вновь перевожу взгляд на Глеба. Почему-то сейчас очень хочется на него накричать. Скорее всего от бессилия, неизвестности и дикой нервозности из-за предстоящего визита в клинику.
- Ты сам виноват, - неожиданно начинаю я, на что Глеб поворачивает на меня голову. При этом приподнимает брови, мол поясни, деточка, поподробнее какую чушь ты придумала на этот раз. - Если бы ты говорил все прямо и по-человечески, например, зачем я тебе на самом деле нужна, этого всего бы не было. А так проще всего делать из меня дуру. Дал таблетку, соврав, что это обезболивающее и давай говорить с кем-то про какой-то орган, думая, что я сплю. Это со стороны смешно осознавать какая я дура, только такой как я легко воспользоваться, чем многие и злоупотребляют. Знаешь сколько таких как я ежедневно подвергаются насилию? И я сейчас говорю не про мозг и моральное давление. Я хоть говорить умею и орать, а вот другие не умели. Любому, кто сильнее, очень просто воспользоваться тем, кто слабее. И такому как тебе ничего не стоит навешать мне лапши на уши, что у меня будет все хорошо, а потом выдать меня за сумасшедшую, что мне что-то там показалось и получить то, что хочется. Я не знаю, что у тебя в голове. А с такими как я вообще все очень легко выставить в другом свете. Да, я мнительная, но имею на это полное право, - на одном дыхании проговариваю я и, отвернувшись к окну, начинаю с усилием тереть лицо и глаза, чтобы позорно не разреветься. Черт! На ресницах ведь тушь. На кой черт я вообще накрасила глаза?!
- Олег, остановись и выйди, пожалуйста, из машины, - тихо произносит Бестужев и машина через несколько секунд притормаживает. Слышу щелчок двери, хлопанье дверью со стороны водителя и тихое, я бы сказала хриплое:
- Хорошо, в чем-то я безусловно не прав. Точнее мы оба не правы, - Глеб с силой убирает мою ладонь от лица. - Я дал тебе снотворное просто потому что у меня нет волшебной таблетки, от которой пройдет любая боль. Я хотел, чтобы ты поспала. Тупо отрубилась перед обследованием, чтобы еще больше себя не накручивать. Я четко тебе говорил и неоднократно, что роспись – это не формальность и не фиктивный брак, - обхватывает одной рукой мой подбородок, поворачивая мое лицо к себе. - Считай это блажью, желанием, да чем угодно. Я так хочу. Ты мне нужна в качестве жены, а не донора какого-либо органа или из-за чувства жалости. Более того, ты это по-прежнему не признаешь, но в глубине души ты тоже хочешь вырваться из отцовского дома и уехать со мной. Пусть и пока не в таком ключе, как я, но хочешь. Я говорил, что не буду ограничивать твою свободу. Но, пожалуй, я ошибался. Буду. С тобой нельзя по-другому. Иначе получается шаг вперед и два назад. Твою бурную фантазию надо нагружать чем-то дельным. Но я не собирался ни раньше, ни сейчас, ни в будущем тебя к чему-нибудь принуждать и применять к тебе насилие. Я хочу, чтобы ты встала и не потому что испытываю чувство вины за прошлое. И я не буду сейчас поливать тебя с ног до головы ванильно-влюбленным сиропом, чтобы услышать в ответ, что ты любишь своего братца. Ты еще не в том состоянии, чтобы перестать со мной пререкаться. Я не могу и, как ты понимаешь, не хочу откромсать себе ноги, чтобы в полной мере понять то, что чувствуешь ты и как проходят твои дни, но я пытаюсь. Возможно, будь я на твоем месте, у меня тоже бы развилась в голове неясная хрень, повышенная мнительность и бурная фантазия о том, что все вокруг против меня, но в одном я уверен – я бы не молчал. Как ты сказала, у тебя есть прекрасная способность говорить, так вот – не молчи, Соня. Я – не провидец. Ты могла еще ночью спросить меня обо всем и не доводить себя и все вокруг до абсурда. Всего этого бы не было. Сегодняшний инцидент – исключительно твой выбор. Но я сделал для себя кое-какой вывод. Надеюсь, ты тоже.
