Глава 25
Глава 25
Темнота потихоньку отпускает сознание, но, когда я открываю глаза, всё равно ничего не видно. Собственное тело ощущается очень плохо, должно быть, от того, что нахожусь в неудобном положении слишком долго. Мышцы затекли и онемели. К тому же, жутко холодно. Рефлекторно пытаюсь обхватить себя руками, чтобы хоть как-то согреться, но запястья простреливает острой болью. Слышится короткий металлический звон, а свести руки вместе так и не удаётся.
На меня что, снова надели наручники?!
Как только зрение привыкает к темноте, а я начинаю потихоньку различать предметы вокруг, то понимаю, что мысль о причине ограничения в свободных действиях оказывается очень даже верной. Такие же кожаные манжеты, которыми не так давно Артём приковывал меня к кровати, прочно закреплены на моих руках, а цепочка, скрепляющая их между собой, продета сквозь металлическую решётку в изголовье постели, на которой лежу.
— Какого хера? — срывается с моих губ.
В горле пересыхает, очень хочется пить. Но я подавляю неуместное желание и пытаюсь сообразить хоть что-нибудь вразумительное.
Рассудок решительно отодвигает все признаки подкатывающей истерики на задворки разума (до лучших времён), и пытается воспроизвести последние события, которые я помню. Но кроме того, что почему-то уснула в такси по дороге в больницу…
Ничего не помню!
Как я здесь оказалась?
Почему?
Кто сделал это со мной?
А главное, что с моим мужем?
Ведь так и не узнала…
Господи, пусть с ним всё будет хорошо!
Не знаю, сколько времени проходит, пока я внутренне уговариваю саму себя оставаться спокойной и не тревожиться о судьбе Агеева. Наверное, стоило бы сейчас беспокоиться кое о чём ещё, но так гораздо проще сохранять подобие хладнокровия.
Резкая вспышка света заставляет зажмуриться и растерять последние мысли, которые ещё оставались в моей голове.
Где-то по правую сторону слышится звук срабатывающего с наружной стороны затвора, а после со скрипом отворяется дверь.
— Добрый вечер, Евгения Андреевна, — добродушно здоровается тихий женский голос.
Мне требуется несколько секунд, чтобы вернуть себе способность видеть, а также вспомнить, где я уже слышала прежде эту интонацию.
— Ну да, конечно, он и правда охренительно добрый… — усмехаюсь в ответ.
Собеседница никак не реагирует на моё высказывание. Она молча делает несколько шагов навстречу, неся в руках маленькую пластиковую бутылку с минералкой и одноразовый стакан. Мне же не сразу удаётся подробно разглядеть находящийся передо мной силуэт. Но ещё до того, как в моей голове чётко вырисовывается образ миниатюрной блондинки в лимонной блузке и голубых джинсах, я… очень рада её видеть. Нет, я не схожу с ума. Просто по крайней мере, раз передо мной стоит бывшая невеста Рупасова — не двинутый на всю голову маньяк, на чьём счету двенадцать жертв… А что собственно тогда? Секундное облегчение моментально сменяется сотней вопросов, но ни одного ответа даже приблизительно в разуме не рождается даже отдалённо. Приходится начать рассуждать вслух.
— Ты меня что, похитила что ли? — интересуюсь ничего не выражающим тоном.
Пока не поняла, как следует себя вести. Как и то, чем всё это грозит в принципе.
— Называйте, как вам больше нравится, — безразлично пожимает плечами она.
Блондинка распаковывает принесённый с собой напиток и выливает в одноразовую посудину четверть бутылки, протягивая мне так, чтобы я могла держать стакан самостоятельно.
— Пейте. Обезвоживание ещё никому не шло на пользу, — добавляет столь же безучастно, как и прежде.
Поскольку гордыней я страдаю только в присутствии определённых лиц, без зазрения совести принимаю предложенное. Но в сознании тут же вспыхивает напоминание о другом питье, которое примерно так же предложили накануне… Честно говоря, мало верится, что Арсений и тот апельсиновый сок хоть каким-нибудь образом причастны к происходящему сейчас, но в горле будто встаёт ком, ведь, сколь бы я не убеждала себя, что всё не настолько плохо, как кажется на первый взгляд, внутренний голос буквально вопит об обратном. Поэтому, как бы сильно не хотелось утолить жажду, в итоге я не делаю ни глотка.
— Может ты всё-таки объяснишь мне, что здесь происходит? — возвращаюсь к прежней теме малосвязного разговора.
Аня хмурит брови и бросает недовольный взгляд на стакан, из которого я не стала пить. Пару секунд она медлит, явно собираясь с мыслями.
— Я здесь лишь для того, чтобы вы не умерли за те четыре дня, пока мы ждём возвращения Хозяина. На другое я не имею право, — тихим вкрадчивым тоном отзывается девушка. — Если он сочтёт нужным, то известит вас о том, по какой причине и на какой срок вы тут останетесь.
Твою ж мать!
Я не ослышалась?!
Она вообще серьёзно?!
— Пока мы ждём возвращения — кого? — переспрашиваю у неё, скривившись.
Но в отличие от меня, ни один мускул не шевелится на лице Ани, когда та отвечает:
— Хозяина, — произносит медленно и чётко.
