к нему тени. Он не мог разглядеть, кто или что это было, но, не взирая на горящую челюсть, которая, судя по жутким ощущениям, кажется, треснула на части, вскинул пистолет и выстрелил в фигуру прямо перед собой.
А когда вспышка пламени развеяла дребезжащую пелену, он вдруг обнаружил, что прямо перед ним, держась за ногу, заревел тот самый металлист, что ранее орошал расплавленной пластмассой гениталии девушек. Его бедро сейчас обильно заливалось темной кровью по распоротой штанине джинсов, и парень едва держался на ногах, с отчаянным воплем судорожно пытаясь остановить кровотечение и балансируя на другой ноге, но вскоре не удержавшись и рухнув на пол.
Забыв про него, Синдзи инстинктивно откатился в сторону, с шипением выдохнув сквозь стиснутые зубы от ноющей боли в руке, и развернул пистолет в сторону, с которой, как он помнил, должен был появиться следующий гопник.
Вот только там никого не оказалось — резко прояснившийся взгляд и утихомирившаяся боль в челюсти, с которой, похоже, все оказалось не столь плохо, как казалось, помешали ему почувствовать опасность со спины. Лишь в последнюю секунду он расслышал свист ветра от приближающегося объекта, что буквально спасло ему жизнь — немыслимо тяжелый предмет, похожий на шпалу, ухнул по спине вместо головы благодаря вовремя распрямленному телу. Впрочем, даже так Синдзи, сорвав дыхание, отлетел вперед и едва не потерял сознание от новой вспышки боли, теперь пронзившей весь позвоночник, и нестерпимой тяжести в груди, от которой тело будто наполнилось свинцом и отказалось повиноваться. Лишь только предчувствие скорой смерти и игнорирование тех возможных травм, той муки и боли, что его ожидали после подобного обращения с собственным телом, сквозь алую завесу перед глазами позволили разглядеть две фигуры, уже занесшие ножи для финального удара, и сделать немыслимый кульбит в их сторону, прямо под руки. И только такой безумный поступок дал ему несколько спасительных секунд, чтобы подняться на ноги прямо перед ошарашенными подобной наглостью гопниками и поднять пистолет, потяжелевший, кажется, раз в десять.
Однако глаза, в отличие от тела, не поспели за отчаянным маневром и не смогли сфокусироваться на фигурах, и следующий выстрел — слишком поспешный и сделанный скорее на удачу — лишь скользнул по налитому стальной твердостью бицепсу качка, не причинив тому особого вреда.
«Пятеро на три пули», — торжественно съязвил голос в голове, и в этот момент Синдзи ощутил, как ледяное острие ножа, рассекая плоть, погрузилось ему в спину, а спереди к груди уже приближался второй клинок — тот самый огромный армейский тесак качка. Немыслимая волна дикого ужаса нахлынула на Синдзи, даже не столько от сильной боли в спине, сколько от чувства собственной беспомощности и приближающейся кончины, глупой и бесполезной.
И объявшее его отчаяние едва не затмило единственно важную мысль холодного разума, сигнализирующую, что нож в спине не пропорол плоть до середины груди, а, из-за невыгодной позиции направляемый гопником вертикально и вполсилы, застрял между ребер, лишь разрезав мышцы и слегка проколов грудную клетку. А рука качка, хоть выстрел лишь слегка порезал ей кожу, все-таки дрогнула и сместилась с траектории движения, и его клинок вместо горла прочертил глубокою полосу от основания шеи до плеча, срезав рубашку с кожей, но, все-таки, не нанеся смертельной раны. И Синдзи, сам не понимая, как его тело еще было способно работать и почему боль ощущалась все слабее, благодаря собственной крови, сделавшей кожу скользкой, легко улизнул из хватки лысого здоровяка, оставив в его руки обрывок рубашки, нырнул под его же бок и со всей силы ухнул рукоятью пистолета по затылку.
Металлическое основание магазина со смачным стуком в основании шеи проломило череп гопника, что кончал в нос одной из школьниц и глумился над ее гениталиями, и здоровое тело вдруг быстро обмякло, готовое вот-вот упасть. А Синдзи, подхватив его ослабшую руку с ножом, направил острие того к боку и с нажимом до упора утопил лезвие в крепкую плоть в области печени, пока оно не скрылось целиком между засочившейся кровью рассеченной кожей. Лысый здоровяк, молниеносно потеряв силы и, похоже, уже умерев, стал валиться на землю с рук Синдзи, и именно поэтому тот не успел разглядеть, как качок, со всей дури ударив ногой своего убитого товарища в живот, бросился прочь. Тяжелый труп обрушился прямо на корпус Синдзи, заставив его заваливаться вместе с ним на землю, и ему пришлось оттолкнуть от себя безжизненное окровавленное тело, потратив несколько секунд, а когда он вновь поднялся с занесенным пистолетом, качок уже успел отбежать на достаточное расстояние.
Более того, он присоединился к блондину, уже перебежавшему к последней колонне и оказавшемуся почти у самого выхода из ангара. Где-то рядом с ними проглядывались еще двое — притихший рядом с лидером баскетболист и шуршащий за плитой смуглый молодой алкаш, все четверо находящиеся в непосредственной близости от главных ворот. Расстояние казалось ничтожным, и только колонны не позволяли открыть огонь, но тут за одной из них показался блондин, встретившийся взглядом с Синдзи. Глаза его — по-волчьи жестокие, сочащиеся гневом и без единого намека на страх — словно вонзились в душу, оставив в ней ядовитый ожог. Но лидер, хоть и стоял невооруженным, не спешил отскакивать в сторону, наоборот, надменно улыбнулся и цыкнул, будто насмехаясь и бросая вызов, полностью уверенный в своей победе. Локтем стерев кровь со лба, Синдзи неспешно стал приближаться к нему, не поднимая оружия. Тело находилось на пределе возможного, готовое взорваться сдерживаемой из последних сил агонией боли, раны на груди и спине сочились не переставая, левая рука почти не ощущалась и едва слушалась команд. Краем глаз Синдзи проверил фланги — по бокам явно никого не было видно, качок прятался чуть поодаль, смуглый здоровяк пыхтел где-то гораздо правее, баскетболист так и оставался за колонной.
Чувство тревоги от чрезмерного спокойствия блондина заскреблось где-то в груди, но между ними оставалось меньше десяти шагов, а он все не думал убегать, так что Синдзи решил больше не испытывать судьбу. Вскинув пистолет, он нацелил его на лидера и в самый последний момент смог разглядеть мельтешение прямо перед ним. Что-то выскочило спереди, и Синдзи машинально нажал на выстрел, лишь только после вспышки пламени разглядев тяжелую грузную фигуру перед собой. Как оказалось, блондин ожидал его выстрела и, пока палец сжимал крючок, вытащил перед собой из-за колонны шатающегося баскетболиста. Только вот громила уже представлял собой жалкое зрелище: пустой взгляд, подходящий больше неразумному животному, невнятное выражение лица, красные от воспаления глаза, бессмысленное
