отбросы, и мы это знаем. На случай, если мы когда-нибудь начнем забывать, общество всегда готово напомнить нам об этом. Мы хорошо понимаем, какие опасности несет надежда, так что… у нас ее нет.
С этими словами Рэй направляется к двери, и я провожаю ее взглядом, зная, что она остановится, чтобы добавить еще что-то, прежде чем уйти.
Она так и делает.
Ее рука ложится на дверной косяк, она стоит вполоборота и смотрит на меня.
– Доверие, Кэптен, – это, как правило, улица с двусторонним движением, но в нашем случае это четырехполосное шоссе с односторонним. Представь, что ты находишься за его пределами.
– Рэйвен, но ведь ты сумела перебраться на другую сторону.
– И я совершала ошибки.
– Но в конце концов ты сделала бескорыстный выбор.
– Может быть, но я часто принимала опрометчивые решения.
– Ради нас, – подчеркиваю я.
Рэйвен пожимает плечами.
– А кто сказал, что она не сделала то же самое? Твой отец привез ее сюда, поместил в безопасное место. Она живет на вашей территории, в вашем городе. Может быть, она испытывает чувство преданности, сама того не сознавая. Или, может быть, она осознает, но признать это – вот это самое трудное. Все, что она знала о Брейшо, связано с человеком, который ее долгие годы воспитывал. Нелегко причинить боль одному Брейшо, когда не так давно ты хотела причинить боль другому.
Беспокойство сжимает мне горло, эта мысль никогда не приходила мне в голову.
А ведь правда, Виктория понятия не имела, что значит быть Брейшо. Все, что она знала, – это то, что Меро сказал ей, чему научил ее. Да уж, это чертовски меняет мышление.
– Если она серьезно относится к изменениям в своей жизни, она в конце концов поговорит с нами, и она знает, что за этим последует. Мы ничего не скрываем друг от друга. – Уголок ее рта при этих моих словах приподнимается в усмешке. – Кроме некоторых пикантных вещей.
Я смеюсь, и она тоже.
Когда за ней закрывается дверь, я падаю на кровать Зоуи, зная, что будет дальше. Если Виктория хочет остаться, ей нужно быть храброй.
Ей нужно прийти ко мне.
Она…
– Папа! – зовет меня Зоуи. – Иди уже сюда!
– Да, папочка, давай, или я нажму кнопку воспроизведения без твоего разрешения! – раздается следом крик Ройса.
Я хихикаю, хватаю одеяло Зоуи, за которым и пришел сюда, и иду смотреть фильм в компании моей маленькой девочки и шалопутного брата.
* * *
Как только я выхожу из комнаты Зоуи, Ройс оказывается наверху лестницы.
Я вопросительно смотрю на него, и он мотает головой, веля мне следовать за ним.
В гостиной Рэйвен сидит на диване, Мэддок рядом с ней, положив руку ей на бедро.
И никаких признаков Виктории.
Она могла пойти в свою комнату, пока я укладывал Зоуи спать, – все что угодно, лишь бы не столкнуться со мной в коридоре.
– Что происходит?
Ройс ставит на кофейный столик игрушку «Хот Вилл», маленькую синюю спортивную машинку.
– У Зоуи такой нет, – говорю я, хотя они и сами знают это. – Где ты ее нашел?
– После фильма я пошел немного прошвырнуться. Она была у меня на капоте, когда я выходил из бассейна. – Он шевелит бровями. – Не волнуйся, я ничего не сказал ей, даже когда она набросилась на меня с одной определенной целью.
Рэйвен хихикает, и Мэддок бросает в сторону жены свирепый взгляд.
– Это просто игрушка? – спрашиваю я, зная, что Ройс уже ввел всех в курс дела, пока я был занят с Зоуи.
Ройс кивает.
– Стояла на клочке чистой бумаги. – Он бросает машинку на пол. – Так что я не стану выслеживать этого ублюдка за то, что он поцарапал мою машину.
Рэйвен наклоняется вперед, поднимает машинку и осматривает ее.
– Вот как тебе сообщают, что кто-то облажался и дерьмо нужно исправить? Подбрасывают кусочки головоломки и заставляют разгадывать ее?
– Просто нам доверяют читать между строк. И, – добавляет Ройс, поднимая палец вверх, – мы полагаем, это потому, что никто не хочет быть крысой.
Губы Рэйвен дергаются.
– А, ну да, теперь это имеет смысл.
Мэддок хмурится.
– Мы ни хрена не слышали. Ничего, кроме мелкого хулиганства в кампусе, с которым Мак сам справлялся, пока нас не было, – говорит он.
Мак – один из немногих, на кого мы можем положиться. Он работает на нас уже хренову кучу лет, но только недавно стал нашим доверенным лицом. Однако и до этого он был надежным другом.
– Именно в тот день, когда Ройс уезжает, внезапно происходит какое-то дерьмо? – продолжает Мэддок.
– Не похоже, что сюда толпами пускают людей, – говорит Рэйвен, глядя на него. – Так что, может быть, это был их первый шанс.
Я смотрю на Мэддока, но он ничего не говорит, глядя на машинку в руке Рэйвен.
Она передает ее мужу, и его взгляд встречается с моим.
– Я могу вспомнить только одну синюю спортивную машину, брат.
– Джейсон Роу.
Он кивает и переводит взгляд на Ройса.
– Кто это, черт возьми? – Рэйвен, прищурившись, смотрит на Мэддока, и на его губах появляется намек на ухмылку.
Ройс смеется.
– Вау, ты не помнишь? Вы с ним пересеклись через несколько недель после того, как ты попала в нашу школу. Этот парень попросил разрешения прийти на нашу стоп-лайт вечеринку, и ты появилась в зеленом, когда тебе велено было надеть красное. – Рэйвен, слушая его, широко улыбается. – В ту ночь Мэддок вышел из себя и предъявил права на твою задницу… ну и на прочее, да?
Она смеется, закидывая ноги на валик дивана.
– Все было немного по-другому, но да, я помню.
– Так вот. Это был Джейсон мудак Роу из нашей баскетбольной команды.
– Он что, тебе не нравится?
– Да ладно, Рэй-Рэй, – дразнит Ройс. – Нам никто не нравится.
– Верно, – ухмыляется она. – Итак, что теперь?
– Сезон закончился несколько месяцев назад, – говорю я, бросая взгляд на Ройса.
Телефон уже у него в руке.
– Я звоню Маку.
Мэддок с ухмылкой поворачивается к Рэйвен.
– Пора нам собрать мальчиков для игры.
– Да… – Я обрываю себя, потому что слышу голос:
– Зоуи это понравится.
Наши головы поворачиваются.
Виктория…
Ройс вскакивает на ноги, но ее это не останавливает. Она выходит из бильярдной и направляется прямо к нам.
Рэйвен берет машинку из рук Мэддока и кладет ее в карман худи, не сводя глаз с Виктории, которая даже не вздрагивает при приближении Ройса.
– Ты либо чертовски умна, либо чертовски тупа, детка, и я должен сказать, что склоняюсь ко второму. – Он встает перед ней. – Может быть, Мейбл притворялась, что не видит, как ты прячешься по углам и шпионишь за всеми, но
