- А с ним что не так? – рассеянно уточнил Иосиф Нахимович, больше думая о том, сможет ли осуществить пришедшую ему ночью в голову идею, чем о моральном облике неизвестного ему Азада.
- Да у него любовница на сорок лет моложе! На сорок! Это уже педофилия какая-то!
- Рома! – сердито одернула мужа Таша. – Вообще-то Ксения за столом.
- Вот, и за Ксению мне тоже высказали! Посоветовали держать ее подальше от Глеба, больно уж страстно они на юбилее танцевали.
Ксюшка фыркнула, демонстрируя свое отношение к сказанному. Роман Исаевич хотел еще что-то добавить, но в этот момент дверь в столовую открылась и появился Ник. Увидев все семейство полным составом, он даже растерялся. Динка с заливистым лаем кинулась ему навстречу.
- Ого, все в сборе! Шалом!
Ник попытался изобразить улыбку, вышло не очень удачно.
- Вы откуда тут взялись?
- Сегодня прилетели, — Таша подошла его обнять. – Какой ты бледный. Садись завтракать немедленно.
- Не могу, — Ник мотнул головой. – Там Глеб… Его нельзя одного оставлять. Я за чаем ему…
Таша вопросительно посмотрела на старшего Тайлевича. Иосиф Нахимович пожал плечами:
- Он не хочет пользоваться креслом. И не хочет покидать спальню. А одного его и правда не стоит оставлять. Сына, ты бы шел к нему, Эля сейчас принесет вам завтрак.
- Так!
От этого многозначительного Ташиного «Так» Роман Исаевич и Ксюша машинально вжали головы в плечи, ибо ничего хорошего оно не предвещало.
- Рома, я тебе говорила, надо сразу с ними ехать! Да я знаю, что у тебя работа, но это же невозможно! Что еще его светлость Глеб Васильевич не хочет? И кто его вообще спрашивает? Эля, поставь приборы еще на двоих, пожалуйста. Ник, пошли со мной.
Таша решительно направилась в спальню Глеба. Никита поспешил за ней. Однако первой в комнату влетела все-таки Динка. С ходу запрыгнула на постель, и с неистовым усердием принялась вылизывать хозяина.
- Диночка!
Глеб стиснул в объятиях собаку, так что даже не сразу заметил появление Таши.
- Я не поняла, ты почему до сих пор не одет? Гостей полон дом, между прочим! – с порога начала разнос тетушка. – Небритый, непричесанный. Глеб, тебе не стыдно?
Улыбка сползла с лица Немова. Он осторожно снял с себя собаку, передал Нику и повыше натянул одеяло, прикрывая неподвижные ноги и заодно голый торс.
- Таш, я не просил меня сюда везти. И изображать из себя любезного гостя у меня нет ни сил, ни желания. Если Иосифа мы напрягаем, мы можем…
Глеб осекся. Видимо, представил себе, что они теперь могут. Точнее, чего не могут.
- Ерунды не говори! – рявкнула Таша. – Быстро сел в свое кресло, умылся, оделся и явился на завтрак! Мы из-за тебя сюда все приехали, даже вот эту фабрику блох с собой привезли, между прочим, замучились документы на нее делать! А ты даже не соизволишь с нами чаю попить?!
- Таша, не надо с ним так, — попытался вступиться Ник, но договорить ему не дали.
- Поучи меня еще! Психолог хренов! Сказать, куда тебе свой диплом засунуть? Где его кресло?
- Вот.
Никита подкатил кресло к постели.
- Давай, пересаживайся.
- Может ты хотя бы выйдешь? Я в трусах, — заметил Глеб, однако уже не оспаривая саму идею сесть в кресло.
- Ну не без них же, — пожала плечами Таша. – Ох ты ж, господи, ну дите малое! А сам никак?
Способ транспортировки ее явно впечатлил.
- Никак, — огрызнулся Глеб, отпуская шею Ника. – Никит, дай футболку. И плед.
- Какой плед тебе? Ты что, дедушка? Штаны нормальные надевай. И обувь.
С помощью Ника Глеб полностью оделся, после чего уехал в ванную комнату умываться, Ник пошел с ним.
- То-то же, — проворчала Таша и принялась застилать постель.
@@@
Сколько же нужно порой сил, чтобы заставить себя сделать такие простые, такие привычные вещи – встать с кровати, умыться, сбрить трехдневную щетину. И дело даже не в том, что теперь без помощи Ника у него не получится ни одеться, ни банально сесть на унитаз. Проблема в том, что Глеб просто не видел смысла все это делать. Вопрос «Зачем?» постоянно крутился у него в голове. Зачем его привезли в Израиль? Зачем ему это супер-кресло, которое управляется двумя кнопками? Зачем ему колют какие-то лекарства? Зачем умываться? Это все глупо, не имеет смысла. Ничего теперь не имеет смысла.
- Глеб, не спи! Ты забыл, как пользоваться зубной щеткой?
Голос Никиты вернул его к реальности. Глеб с удивлением обнаружил себя перед зеркалом в ванной комнате. Из крана текла вода, в руке у него была зубная щетка, а Ник сидел на бортике ванны и пристально за ним наблюдал. Серые глаза смотрели внимательно и встревоженно. На душе немного потеплело. Мальчишка все время был рядом. Обнимал его ночами, спасая от кошмаров, таскал на руках из кресла в кровать. Не отворачивался, не отводил взгляд от неподвижных ног, не кривился от брезгливости, когда с непривычки Глеб попал струей на дужку унитаза. Спокойно брался за тряпку, еще и его утешал, мол, со всеми бывает. Мда, с ним раньше не бывало. Но лишний раз с коляски слезать не хочется, а сидя вровень с унитазом попробуй попади.
Зачем все это Никите? Был искушенный, опытный любовник, богатый и знаменитый к тому же. А теперь что? Всеми презираемый старый инвалид? У которого даже не встанет теперь, наверное.
- Глеб? Глебушка, родной, ну давай уже. Завтрак остыл три раза. И нас ждут.
Никита забрал у него зубную щетку и вложил в руку станок для бритья.
- Давай-давай, ты колючий до ужаса! Я вон раздражение уже получил из-за твоей стерни! Не будешь бриться, не буду с тобой целоваться.
- А с бритым будешь?
Глеб неловко намазывал щеки пеной. Зеркало висело слишком высоко, да и раковина была расположена в расчете на стоящего перед ней человека, а не сидящего. Вода текла по локтям, бриться почти вслепую было очень неудобно.
- С бритым буду, — Никита положил ему на колени полотенце, чтобы не намокли штаны. – Как с таким красивым мужчиной не целоваться?
- Зачем тебе это все, а?
Коляску развернуло слишком резко, у Глеба даже голова закружилась. Не привык он еще к этому агрегату, да и не хотел привыкать.
Ник опустился перед ним на корточки, так, чтобы глаза их были на одном уровне. Взял за руки, крепче, чем требовалось, сжимая запястья.
