чувствуя себя на седьмом небе от его похвалы. Он широко улыбается мне, сверкая зелеными глазами.
– Я тоже никогда не проигрывала, – признаю я.
Его улыбка каким-то образом становится шире.
– Я знал, что не зря выбрал тебя в напарники.
– Хочешь сказать, это не потому, что мне так сильно хотелось сыграть?
– Абсолютно, – смеется он.
Один из парней на другом конце стола прочищает горло и кричит:
– Новичкам везет. Смотри и учись.
Трясущейся рукой он откидывает лохматые темные волосы с лица, прищуривается, целясь в наши стаканчики, и бросает первый мячик. Тот перелетает стаканчики, и Оукли ловит его одной рукой, не давая упасть на землю.
– Давай, Рекс, – ворчит второй парень. – Соберись!
Рекс с красным лицом резко разворачивается к другу.
– Да. Я пытаюсь, дебил.
Оукли посмеивается и склоняет голову набок:
– Что ты там говорил по поводу научиться играть?
Рекс показывает ему средний палец и бросает второй мячик. Он касается края нашего первого стаканчика, но отскакивает и падает на стол. Толпа громко охает.
Оукли с самоуверенной улыбкой подбирает мячик.
– В следующий раз.
Я отхожу к боковой стороне стола, чтобы освободить место для Оукли. Он поднимает руку, прицеливаясь, и от этого движения его бицепс напрягается и бугрится. Из-за своего неисправимого любопытства я задумываюсь, каково было бы положить ладонь на эти теплые мышцы. Смогу ли я когда-нибудь потрогать их все?
Радостные вопли толпы вырывают меня из раздумий. Включившись обратно в происходящее, я вижу, что Оукли наблюдает за мной, и мне кажется, что в его глазах сверкает возбуждение. Он быстро отводит взгляд и катает мячик в ладони.
– Еще один.
Встав на позицию, он без колебаний бросает. Мои глаза расширяются, когда он промахивается и мячик ударяется о стол перед первым стаканчиком.
– Хватай его! – кричит Рекс другу.
Но слишком поздно. Оукли вытягивается своим длинным телом над нашими стаканчиками и накрывает мячик ладонью, хватает его и выпрямляется еще до того, как соперник приблизился.
– Обманный бросок! – кричит Джарод.
Не обращая на него внимания, Оукли поворачивается ко мне:
– Иди сюда.
Я моргаю. Он смеется.
– Пожалуйста, подойди сюда. Мне нужна твоя помощь.
С подозрением глядя на него, я медленно сокращаю расстояние между нами.
– Встань за мной и закрой мне глаза, – просит он.
– Я ни за что не дотянусь.
По крайней мере без табуретки.
– Тогда запрыгивай ко мне на спину, – пожимает он плечами.
В животе у меня порхают бабочки.
– Хорошо.
Больше не теряя времени, Оукли поворачивается к столу и приседает. Я встаю позади него и осторожно кладу ладони ему на плечи, которые напрягаются под моими пальцами.
– Просто запрыгивай, Ава. Я тебя не уроню, – тихо говорит он.
Если бы меня беспокоило только это. Я двигаюсь медленнее, чем нормальная, адекватная женщина, выпади ей такая возможность, и это, определенно, слишком медленно для Оукли. Я ахаю, когда он обхватывает мои бедра и притягивает к себе. Инстинктивно я обхватываю ногами его талию и скольжу руками вверх по плечам, чтобы сомкнуть их вокруг шеи. Боже, я не должна так хорошо подходить ему.
– Вот так, – говорит он тихо. – А теперь закрой мне глаза и пожелай удачи.
Я накрываю его глаза и улыбаюсь, когда его ресницы задевают мою ладонь.
– Удачи, – шепчу я.
Он отпускает одну мою ногу, но продолжает держать вторую, хотя в этом нет необходимости. Я крепко сжимаю ими его талию.
Я отдаю ему мячик, Оукли дует на него и медленно поднимает туда, где, по его предположению, находятся мои губы.
– Подуй, Ава. На двойную удачу.
Он промахнулся на несколько дюймов, так что я подтягиваюсь на его спине повыше. И сглатываю, чтобы не издать непристойного звука от внезапного давления между ног.
Прекрати.
Я вытягиваю губы к мячику и быстро дую на него, после чего отстраняюсь.
– Готово, – бормочу я.
Его тело вибрирует от тихого смеха, и он бросает мячик. Моя челюсть отвисает, когда тот попадает в стаканчик.
– Ты попал, – не скрываю я своего удивления.
Оукли громко хохочет, и я убираю руки с его глаз.
– Попал. И теперь мы можем уйти.
С этими словами он снова обхватывает мои бедра и двигается к дому, оставляя позади игру и всех зрителей, будто их не существует.
– Игра не закончена! – кричат друзья Рекса, но Оукли только отмахивается от них.
Внутри у меня все плавится. Я кладу подбородок ему на плечо и позволяю унести нас прочь.
Ава
Я просыпаюсь с гудящей головой.
Пытаюсь сглотнуть, но в горле сухо. Не открывая глаз, я приподнимаюсь на локтях и морщусь из-за затекших мышц.
– Что, черт возьми, случилось вчера ночью? – бормочу я.
В приступе храбрости я открываю глаза и оглядываю темную комнату. Свою комнату. Меня накрывает облегчение.
На столе по-прежнему гора заданий и учебников, а плотные шторы до самого пола плотно задернуты, не пропуская солнце. На будильнике десять часов пять минут.
Для этого времени дня в квартире на удивление тихо. Морган ранняя пташка, но, может быть, ее вырубило так же, как и меня.
Я откидываю одеяло и встаю на дрожащие ноги. Подняв руки, чтобы убрать волосы с лица, с удивлением замечаю слишком длинные рукава. Вытягиваю руки и вижу на груди эмблему «Сэйнтс», а на правом плече фамилию «Хаттон».
Я хмурю брови, пытаясь вспомнить, что происходило до того, как я оказалась дома, и в животе порхают бабочки. Последнее, что я помню, как мы с Оукли обнаружили Морган и Мэтта в столовой.
– Любовь моя! Слышала, ты опять выпендриваешься. – Морган сжимает меня в объятиях и снова и снова целует в макушку. – Я горжусь тем, что ты вливаешься в коллектив, – шепчет она, прежде чем отстраниться с широкой улыбкой.
– Ну да. Похоже, в присутствии лучшего кандидата в НХЛ прятаться в тени невозможно.
– Нет, когда он хочет, чтобы ты была рядом, – подмигивает Морган.
– Мо, это был просто пиво-понг.
Она хмыкает.
– Ага-ага. Я согласна на маленькую победу. Но раз уж ты здесь, пришло время выпить. Мэтт трезвый как монашка и отказывается пить со мной.
Я морщу нос.
– Что ты пьешь?
Она поднимает бутылку красного вина.
– Адам вытащил из погреба отцовское вино. Он положил в холодильник бутылку для тебя несколько минут назад.
– Только не вино, – морщусь я. Это ежедневный протест Адама своим родителям.
Теплая ладонь прикасается к моему копчику, когда Оукли снова оказывается рядом.
– Что не так с вином?
– Оно неприлично дорогое. Чем больше мы пьем, тем счастливее становится Адам, – говорит Морган невнятно.
Я поднимаю глаза на
