реальности, но эта странная дезориентация не смущала меня. Остались только рефлексы и бессвязные мысли, подхлестывающие одержимость.
Возьми меня. Прямо здесь. Пожалуйста!
Мы целовались как сумасшедшие, а потом Блейк неожиданно отпрянул и резко развернул меня к себе спиной. Охнув, я уперлась в спинку дивана, чтобы не упасть. Второй лихорадочный рывок задрал мою юбку. Под нажимом тяжелой руки я послушно прогнулась в пояснице и расставила ноги.
Я чувствовала его возбуждение — напрягшийся член упирался мне в бедро. И терлась об него, бесстыже прижимаясь и выпрашивая.
— Не ерзай, — Блейк звонко шлепнул меня по ягодице.
Взглянув назад через плечо, я увидела в его руке презерватив и самонадеянно хмыкнула. Вряд ли Бриони выдает их в комплекте с пиджаком. А значит, кое-кто все же готовился к такому исходу.
Пока Блейк приспускал брюки, я расстегнула блузку, оголяя грудь, и провела пальцами по соскам. Они тут же отозвались на ласку, но горячая ладонь перехватила мое запястье.
— Не вздумай начинать без меня.
Свободной рукой Блейк стянул с меня трусы, уже успевшие увлажниться.
— Какая же ты мокрая, кукла.
Я утекала от одного лишь шепота.
Придержав за талию, Блейк толкнулся в меня с глухим рычанием. Застонав от жаркого проникновения, я подалась назад, нетерпеливо принимая его член. Глубоко, до упора, до томительно-тянущего чувства в мышцах.
Как же я этого ждала! И ни в одной мечте не представляла наш первый раз так ярко.
Шумно выдохнув, Блейк вонзился снова, резче и жестче. Пальцы на контрасте — мягко, почти нежно — пощипывали соски, отчего они мгновенно сжались до крошечных горошин.
Я выгнулась сильнее, увеличивая угол, и с новым выпадом не сдержала всхлип.
— Блейк…
Он ускорил темп, двигаясь все неистовее. Его руки переместились на мои бедра и стиснули так, что наверняка останутся синяки. Но мне было плевать. Плевать. Я готова была вынести любую боль, лишь бы Блейк не останавливался.
Низ живота изнывал от нарастающего напряжения. Не в силах терпеть, я скользнула к нему ладонью.
— Не смей себя трогать, — наклонившись, Блейк зубами прихватил кожу за ухом.
— Почему? — заскулила я.
— Кончишь, когда я разрешу, — так и не коснувшись клитора, Блейк продолжал всаживаться упругими яростными толчками.
От необходимости получить желанную разрядку меня трясло.
— Разреши, — взмолилась я, запрокидывая голову назад.
Двигаясь в едином ритме с ним, я задыхалась от каждого выпада.
— Не заслужила.
Мое жалобное «пожалуйста» осталось без ответа. Я повторяла его имя, выстанывая так, словно от этого зависела моя жизнь. Когда его пальцы раздвинули влажные складки, я почти кричала.
— Еще! — я отчаянно терлась о дразнящую руку.
А Блейк не переставал меня истязать, то ослабляя, то усиливая нажим.
Пульсация между ног нарастала, сердце яростно билось о ребра, тело кидало из жара в холод. Я превратилась в оголенный нерв, малейшее прикосновение к которому вызывало дрожь.
— Я больше не могу…
Сжав клитор, Блейк заставил меня взвыть. Сотрясаясь в конвульсиях, я выгнулась дугой — волна обжигающего озноба накрыла от макушки до кончиков пальцев на ногах.
— Блейк! — оглушенная собственным криком, я обессиленно завалилась вперед, но крепкие руки не дали мне повиснуть на спинке дивана.
Предпоследний рваный толчок выбил из груди остатки кислорода. Прижав к себе, Блейк еще раз подался вперед, вонзаясь в меня до предела. И, дернувшись, тоже кончил.
Зажмурившись от накатившей истомы, я чувствовала, что парю в воздухе, невесомая как перышко. А когда полет прекратился — я пришла в себя на широкой груди Блейка. Он полулежал на диване и с ленцой поглаживал мою спину.
Сбившееся дыхание медленно выравнивалось, и вместе с ним возвращалась реальность. Только теперь она не была пугающей.
Устроив подбородок на плече Блейка, я не могла перестать улыбаться. Пальцы сами погрузились в его густые волосы на висках, взъерошивая укладку — хотелось нарушить привычную идеальность.
Неидеальный Блейк Мортон. Мой.
Он ответно убрал с моего лба распушившуюся прядь и задержал ладонь на щеке. Повернувшись к ней, я поцеловала подушечку большого пальца.
— Почему ты сразу не рассказал?
— А ты бы поверила?
Я вздохнула — Блейк был прав. Я бы решила, что он издевается, и устроила истерику в прессе, спровоцировав тем самым, очередной скандал, который не пошел бы на пользу фирме.
— Все еще злишься? — я провела ногтем по мерно вздымающейся груди.
— А ты хочешь компенсировать моральный ущерб? — губы Блейка изогнулись в улыбке, весьма недвусмысленной.
С ехидным прищуром я приподнялась, перекинула ногу через его бедра и пообещала:
— И аморальный тоже.
Позволив себя оседлать, Блейк стиснул мои ягодицы:
— Тебе не повезло, кукла. Я злопамятный.
— Как хорошо, что я умею долго, — я куснула его за мочку уха, вызвав глухой гортанный смешок. — Очень долго извиняться.
[1] 19 октября 1987 года — день, в который на фондовой бирже произошло самое большое падение индекса Доу Джонса, что повлекло за собой ряд экономических проблем.
[2] Финансовый кризис 2007–2008 годов, который привел к банкротству крупных компаний.
Едва самолет набрал высоту, я нетерпеливо щелкнула пряжкой ремня безопасности и потянулась к папке с документами. Сидевший рядом Блейк даже не повернулся, продолжая что-то увлеченно печатать в ноутбуке. Он выглядел бодрым и выспавшимся, всем своим видом напоминая о моей неудачной попытке забраться в его номер — и постель — во время пересадки в Лос-Анджелесе, где нам пришлось переночевать из-за отложенного рейса в Сидней.
Лететь в Австралию было моей идеей, но оказалось, она посещала и Блейка, поэтому на предложение поговорить с руководством «Сидней Констракшен» возражений не последовало. Как только я закончила очередное «извинение», Блейк забронировал билеты на первый же рейс, и мы сорвались в Джей Эф Кей, толком не упаковав вещи. Я просто вытащила из его чемодана пару костюмов, закинула на их место два своих платья и кое-как впихнула любимые босоножки от Гуччи. Косметика уместилась в дорожную сумку.
— Надеюсь, в Сиднее ты не поселишь меня отдельно? — с наигранным безразличием спросила я, перелистывая стянутые скрепкой бумаги со списком недвижимости, которой владел отец.
— У меня там квартира, — спокойно отозвался Блейк, но я заметила спешно скрытую улыбку.
Черт! Ему ведь тоже хотелось вчера. Зачем же он тогда выставил меня в
