и неизвестно, что будет дальше. Вот почему ей лучше быть здесь – штурмовать Грейсон Мэнор можно с таким же успехом, как штурмовать Белый дом.
Но у нас есть еще Грейсон Элит – нейтральная территория, единственная в своем роде школа-интернат для детей сильных мира сего. Здесь учатся дочери гангстеров и сыновья владельцев крупных корпораций, будущие короли и принцессы. И те немногие, на кого надеются, – эти ребята достойны большего, чем могло бы предложить положение их родителей. Поиск алмазов – работа ректора и его доверенных лиц. Именно так Кенекс и Кайло, братья Греко, попали сюда, к большому разочарованию моего отца. Келвин работал с ними и раньше, он счел, что они нуждаются в надлежащей подготовке.
Бостон родилась здесь и когда-то подавала надежды, хотя лидером все равно была я. Теперь она – обуза, и мне придется с этим смириться, поскольку у нас с ней одна кровь. Кровь нашей семьи.
Впервые за долгое время у меня нет ответа, как решить проблему. У меня всегда есть ответ, но моя сестра нарушила правила. Она внушила себе, что влюблена, – оставим в стороне мотивы ее горячего парня, тут все ясно, но сделка была заключена, и обойти это никак нельзя. Ты ничто, если нарушаешь обязательства. Прощение в нашем мире не практикуется. Так что моя сестра может в буквальном смысле поплатиться жизнью за сумасбродство.
Черт бы ее побрал!
Расстроенная, я захожу в гардеробную, скидываю туфли, стягиваю платье через голову и бросаю на пол. Мой гардероб рассортирован по цветам – я перехожу к «черной» секции, надеваю боди с длинными рукавами и втискиваюсь в облегающие брюки, пояс которых ниже пупка.
Оглядываю себя в зеркале.
Да, сапоги до колен просто необходимы.
Присматриваюсь к паре темно-синих, но потом решаю: черные. Надеваю их, застегиваю молнию, хватаю сумку и направляюсь к лестнице.
По пути прохожу мимо Сэйлор и Джаспера; дверь Келвина приоткрыта, но, когда я выхожу на лестничную площадку, никто меня не останавливает, и я не оглядываюсь. Миную столовую и музыкальный зал – и наконец набираю код гаража.
Гигантские стеклянные двери раздвигаются, легкий холодок из огромного подземного пространства ударяет мне в лицо. Когда я нажимаю на брелок, моя малышка оживает. Забираюсь внутрь и обхватываю руль; ощущение хаоса в груди немного утихает.
Вдавливаю педаль газа в пол и так же быстро ударяю ногой по тормозу. Ухмылка растягивается на моих губах: восемь сантиметров – это расстояние отделяет меня от стальных ворот. Ближе, чем в прошлый раз.
После того как я ввожу код на сенсорной панели, ворота открываются.
Ровно через сорок пять секунд я свободна. Машина без усилий петляет по извилистым дорогам под летним ночным небом. Я открываю окна, и салон наполняется ароматом сосен, приправленным дымчато-цветочной ноткой. И чем-то еще пикантным. Кто-то готовит, пахнет вкусно, но дразнящий запах тут же исчезает – скорость, с которой я еду, уносит меня дальше. Несусь вдоль береговой линии, которую в это время уже не разглядеть.
Прежде чем я осознаю, куда приехала, проходит час, и я жму на тормоз. За пустой стоянкой – небольшое кирпичное здание. Мой взгляд скользит по бордюру, ограждающему склон холма. Я хмурюсь и не выхожу из машины. Окидываюсь на спинку сиденья и сама себе задаю вопрос: какого черта я сюда приехала?
В ту ночь, когда я наткнулась на парня в косухе и выцветших черных джинсах, я впервые оказалась здесь, и я даже не помню, как я сюда попала. А сейчас тем более не понимаю, как снова нашла это место. В прошлый раз я то и дело сворачивала не туда, прежде чем отыскала обратную дорогу.
Ладно, может быть, Сай все-таки рассказал отцу.
Рискнуть и зайти в магазинчик, хозяин которого платит мафии, которая его крышует? Это чревато неприятностями.
Он платит моему отцу?
Семье Фикиле?
Мысль о Фикиле внезапно отрезвляет меня, и рука инстинктивно опускается в пространство между сиденьями. Кончики пальцев касаются маленького ножа, который всегда наготове. Если я залезу под сиденье, там будет пистолет, а в бардачке лежит заточка. Под полом с двойным дном припрятан дробовик, а на случай, если потребуется сделать все тихо, – арбалет и стрелы. Таких мер предосторожности потребовали Сай и отец, когда я отстояла право на собственное транспортное средство. Будь их воля, меня бы усаживали в лимузин с пуленепробиваемыми черными стеклами, когда позарез нужно куда-то, а что более вероятно, держали бы взаперти в Грейсон Мэнор.
Я притворяюсь, что копаюсь в бардачке, чтобы те, кто наблюдает за мной – наверняка ведь наблюдают? – подумали, что у них есть время.
Отец пришел бы в ярость и за меньший проступок, так что же он сделает, посмей кто-то прикоснуться к его любимой дочери без его ведома? Это верный билет на глубину два метра под землей.
Вообще, я сомневаюсь, что сегодня вечером мне понадобится оружие. Это место – ничья территория: я проверила сразу же, как вернулась домой той ночью.
Вспоминаю того парня, которого они скинули вниз. И как же получилось, что Бастиан смог… решить свою проблему без всяких затруднений? Владелец магазина, не имеющий отношения к криминальным семьям, в чьем подчинении город, должен был запаниковать, не так ли? По идее, если б он увидел, что происходит у него под носом, запер бы двери, позвал бы на помощь… Так почему же он этого не сделал? Он что, боится плохого парня в побитой ржавой тачке?
Если да, у него есть на то основания.
Что мы имеем? Этот парень себе на уме и может пробраться в места, где ему запрещено показываться. Все крысы так делают. Вот зачем существуют дезинсекторы – наши отличаются от обычных лишь тем, что у них на стволах есть глушители. Держу пари, он даже не смог бы купить пистолет, если б захотел. Во-первых, это дорого. Во-вторых, у него, вероятно, неплохой послужной список – у таких, как он, что-то всегда есть в активе.
Почему его не поймали, когда он прокрался в «Энтерпрайз»? Перепутали с кем-то? Что за чушь. Он не похож ни за кого, кого я могу вспомнить. Может, он дальний родственник Вейлов из Сент-Чарльза? Их внук прошлой осенью начал учиться в Грейсон Элит и с каждым месяцем добавляет все больше чернил на свое тело.
Татуировки сами по себе не вызывают неодобрения в нашем мире. Многие криминальные семьи наносят на тело свои фамильные гербы, а наши телохранители набивают себе наш. Но если ты не тот человек, которого все должны
