и поспешно поднимаюсь по лестнице. Первое, что я вижу, открыв дверь, – старый, потрепанный футляр моей гитары, который валяется под кофейным столиком.
Моя первая гитара. Я пожарила тысячи луковиц и наггетсов, чтобы купить ее в ломбарде. Мне потребовался почти год, чтобы накопить нужную сумму, а когда она у меня уже была и я пришла в ломбард, владелец предложил мне огромную скидку, если я соглашусь уединиться с ним в его офисе.
Я в ярости бросила купюры на стол, не опускаясь до того, чтобы торговаться с ним, и сказала ему, чтобы он дал мне чертову гитару, пока я не заявила в полицию, что он склонял несовершеннолетнюю к сексу. Но мне хотелось сделать гораздо больше. Мне хотелось схватить бейсбольную биту, лежавшую за прилавком, и разбить ему голову. И я ушла спустя несколько минут, унося мою самую первую гитару и не оглядываясь назад.
Теперь мне кажется, что это случилось миллион лет назад. Только посмотрите, сколько всего изменилось.
Я уже на полдороге из коридора в спальню, когда в сумке звонит телефон. Моя первая мысль – Крейтон. Рука дрожит, когда я достаю телефон.
Мое сердце, мое глупое сердце сжимается, когда я вижу, что сообщение пришло от менеджера.
Чанс: Где ты, черт возьми? Тебе лучше поспешить. Автобус скоро отъезжает.
Вот дерьмо! Я вбегаю в спальню, вытаскиваю из шкафа чемодан и кидаю в него трусики и бюстгальтеры. За ними следуют две пары лосин, несколько футболок и джинсы. И я готова.
Я отвечаю Чансу.
Холли: Я закончила собирать вещи. Уже бегу. Где автобус?
Увидев ответ Чанса, я морщусь.
Чанс: У БТ. Я оставил твое имя охранникам у входа.
Не хватало нового дерьма. БТ – это Бун Трэшер, главная звезда в нашей команде. Он живет не в модном районе за вычурной оградой, как Тана. Нет, он живет на задворках города, где он может стрелять по тарелочкам со своего крыльца, гонять на мотоцикле по заброшенной дороге, а его собаки могут бегать по округе и облаивать всех, кто попадется им на глаза.
Если я хочу прибыть на место вовремя, мне нужно поторопиться. Я уже бывала там однажды, когда он пригласил меня познакомиться с ним, прежде чем согласиться взять меня с собой на гастроли. Он хотел убедиться, что я – по его собственным словам – не нудная сучка, которая будет действовать ему на нервы. Мы отлично поладили после того, как я обыграла его в боулинг у него на цокольном этаже.
Мне уже пора было выбегать, когда снова зазвонил мой телефон.
Чанс: Хорошие новости. Он хочет отрепетировать тот дуэт, о котором вы говорили с ним перед Рождеством. Тащи сюда свою задницу и займись этим.
Я швыряю телефон на кровать и как следует бью кулаком по матрасу, прежде чем скинуть джинсы и рубашку, надеть чистую одежду и выбежать из дома. Этот дуэт с Буном означает, что я должна буду выйти на сцену во время его выступления и смогу почувствовать энергетику, исходящую от его поклонников, возбужденных и ликующих при виде его.
Что касается первого отделения концерта, я обычно выступаю перед полупустым стадионом, и зрители больше интересуются своим пивом, чем моей музыкой. Ну, за исключением поклонников, которые пришли посмотреть на меня.
Но так начинают все, напоминаю я себе, и мне чертовски повезло, что я еду на гастроли вместе с Буном Трэшером. А дуэт? Это круто.
Я трачу тридцать секунд на то, чтобы освежить макияж и сунуть в сумочку туалетные принадлежности, прежде чем надеть поношенные черно-коричневые ковбойские сапоги, которые я купила себе на восемнадцатый день рождения. Это был четвертый день рождения подряд, на который мама не потрудилась даже прислать мне открытку.
Отбросив эту мысль, потому что это был еще один пример того, о чем говорила Тана в машине, я хватаю свою куртку и направляюсь к двери.
Несмотря на дерьмовую репутацию, Бун славный парень. По-настоящему славный. Его миниатюрной, смазливой и чересчур распиаренной подружке повезло. Но, насколько я могу судить, она этого не осознает. Она настоящая сучка. Стопроцентная злобная и властная сучка, такая, какими бывают сучки в старших классах школы.
Но я никогда не скажу этого Буну. Эти губы не станут сплетничать. Одно неосторожное слово не тому, кому надо, и я пропала. Так что я держу свое мнение при себе. Мир музыки кантри не так уж отличается от старших классов школы.
Я закрываю дверь квартиры, сбегаю по ступеням и поспешно иду к крытой стоянке, на которой стоит мой «Понтиак Файрберд» 1998 года выпуска. И да, я отлично понимаю: то, что было круто в 1998 году, теперь уже далеко не так круто. Что означает, что я купила его по дешевке, когда мой «Фиеро» 1988 года выпуска развалился на части как раз перед тем, как я вытянула счастливый билет на конкурсе «Мечты Кантри».
Полагаю, я могу купить машину поновее на те деньги, которые сейчас зарабатываю, но «Файрберд» все еще благополучно доставляет меня из пункта А в пункт Б, и я предпочитаю откладывать деньги на черный день. Если я чему и научилась в этом городе, так это тому, что все может измениться в один момент. Спустя тридцать пять минут я подъезжаю к воротам Буна, и из будки выходит охранник, похожий на кирпичный столб, и наклоняется к моему окну. Я открываю дверцу, потому что окно уже давно не открывается, и охранник улыбается.
– У меня та же проблема с моим «Гранд При». Чертов «Понтиак», – говорит он.
– Вы совершенно правы. Я Холли.
– Да. Я знаю, кто вы, милая. Они ждут вас. Автобусы уже здесь и готовы тронуться в путь.
Он отходит от машины и открывает ворота. Я закрываю дверцу и въезжаю в них. И правда, два автобуса уже припаркованы у дома, расположенного почти в миле от ворот. Я останавливаю машину рядом с гаражом и глушу мотор.
Мне нужно скорее найти Чанса, чтобы он сообщил, что я не опоздала, прежде чем кто-нибудь из руководства студии не начнет проверять это, рассчитывая снять меня с гастролей. Но не успела эта мысль прийти мне в голову, как сам Чанс стучит в мое окно и открывает дверцу.
– Тебе нужно поменять эту дерьмовую машину, детка. И почему, черт возьми, ты не отвечаешь на звонки?
Я смотрю на Чанса, нахмурившись.
– О чем ты говоришь? Я ответила на твои сообщения.
Он берет меня за руку и вытаскивает
