– Какая чушь! – фыркнула я, оставив за собой последнее слово.
Нет, конечно, мой надсмотрщик был прав: использование темной магии приводит к перерождению в монстра. Но я-то не темная! Не темная я! Меня подставили!
– Меня подставили, – буркнула я.
– Я видел отчеты суда, – инспектор с укоризной покачал головой. – Обещаю, что сниму с вас «струну» на первой же станции… ненадолго. А дальше… дальше будет видно.
Обнадежил, называется. Однако сил спорить и доказывать правоту у меня не осталось. Я подняла кожаный экран и устало привалилась к прохладному стеклу. За окном мелькали бесконечные поля и рощи.
Говорят, темная магия проникает в Димор через линию границы из Беленхейма, и тамошние луга зарастают ценнейшей серой крупчаткой, средством от порчи и наведенного морока. Даже будучи светлым зельеваром, я знала о свойствах запретных трав почти все.
Что уж скрывать, меня всему научили бабушка, мама и тетушки. Однажды я воспользовалась настойкой перерожденной крупчатки. Это было всего лишь единожды. И тот случай…
– Заберем почту на станции, – предупредил меня инспектор, отложив книгу.
Я кивнула, слизнув некстати скатившуюся по щеке слезинку. Покосилась на инспектора. Вроде не заметил. Знала бы, что ты за тип, не стала бы тебя спасать. С трудом потом от головной боли избавилась. И это было не похмелье, а истощение магического резерва.
Вылезая из кареты, инспектор замешкался:
– Вам не нужно в…?
– Пока нет.
– Хорошо. Попросите остановить, если что.
Попрошу. Лес большой и приятно пахнет, в отличие от станционных нужников.
Он вернулся с двумя пакетами. Открыв один, внимательно прочитал содержимое. Никогда не видела, чтобы у человека так быстро темнели глаза. Зеленые, кстати.
– Плохие новости?
– Да, – сухо ответил мужчина.
Инспектор потянулся за вторым конвертом. Я же сумела прочитать обращение на отложенных в сторону листках дорогой писчей бумаги.
Фо Амаль?! Этот тип – Фо Амаль?! Тот самый изверг, инициировавший контрольные закупки в моей лавке?!
Однако начать скандал я не успела, потому что Фо Амаль надорвал второй конверт.
Глава 4
Сначала до меня донесся странный запах…
Я не успела ничего сказать – из дырки в конверте вырвалась розово-серая желеобразная масса. В мгновение ока она впиталась в запястья инспектора. Фо Амаль захрипел и повалился на пол.
Мужчину сотрясали судороги, на шее вздулись жилы, лицо застыло каменной маской. Живы были только глаза. Растерянные и… очень-очень злые.
Я уже видела такое, в детстве. Бабушка любила таскать меня в столицу на судебные заседания. Кто ж знал, что однажды мне самой придется в одном из них поучаствовать.
Однако не думаю, что бабуля готовила меня к подобному повороту. Она, конечно, всегда гордилась своим даром предвиденья, но не настолько же! Скорее всего, бабушка пыталась узнать что-то полезное, она у нас вообще весьма прагматичная особа.
Я помню ее задумчивое, сосредоточенное лицо, обрамленное тогда еще яркими рыжими буклями с нитями седины, и взгляд, который она не отрывала от магически защищенной клетки с обвиняемыми.
В отличие от меня те приговоренные были истинными черными магами. Некоторые даже находились на стадии перерождения.
Как раз на одного из таких, частично перерожденных, было совершено покушение, на наших глазах – прямо в зале суда. В коробку с уликами подбросили небольшой розово-серый комок в стазисе – разновидность нежити, выведенной, кстати, теми самыми магами, которых вылавливали по всему Димору. Того перерожденного спасли чудом.
И я даже помню, как.
Фо Амаль хрипел все тише. Я почувствовала, как ускоряется движение кареты, расслышала раскаты приближающейся грозы, хриплый крик кучера… и решительно свалилась на инспектора.
– Не шевелитесь! – крикнула я ему в лицо.
Фо Амаль издал что-то вроде ироничного смешка. В уголке его рта выступила розовая пена. Даже при огромном желании он не смог бы сесть или перевернуться. Но он продолжал бороться, а мне нужна была полная неподвижность.
Сначала нежить обездвиживала, затем добиралась до органов дыхания, затем наступала остановка сердца.
Меня совсем не радовала перспектива оказаться в арестантской карете наедине с трупом. Причем с довольно высокопоставленным трупом и признаками неестественной, явно связанной с темным колдовством смерти. Может, при жизни Фо Амаль был не очень приятным человеком, но кончина вряд ли поможет ему стать лучше.
Сидя верхом на инспекторе (Фо Амаль напряженно следил за мной взглядом), я потянула за шнурок на шее. Я всегда носила с собой порошок горького пажитника, мама приучила, мало ли с кем встретишься на темной дорожке, разнося поздние заказы. В Прядницах дорожки были очень темными.
Чертова «струна»! Она мешала мне растянуть завязки кожаного мешочка. Инспектор что-то прохрипел, я почувствовала, как его пальцы шевелятся в районе моего… хм… бедра. Он строил руну. Скорее всего, ощутив запах средства от паразитов, нежить инстинктивно ослабила хватку, чем Фо Амаль и воспользовался.
«Струна» лопнула, я высыпала порошок на ладонь, составив позицию «бо», обдув Фо Амаля пажитником и успев восхититься крепостью мага, которого не смогли одолеть ни «кнут» перерожденца, ни усилия псевдоживой твари.
В следующую секунду меня подхватили за талию (опять?!) и водрузили на сиденье.
Фо Амаль выпрямился и построил руну «диф», «избавление от нежити». Теперь, когда тварь сама была обездвижена, она потекла у него из пальцев прямо на пол. Я непроизвольно поджала ноги.
– Держитесь за поручни, – велел инспектор, откашлявшись.
– А вы куда? – воскликнула я, видя, как маг поворачивает ручку внутреннего замка.
– Нас преследуют. Я разберусь, – будничным тоном сообщил мужчина.
И исчез в открывшемся проеме. Самоубился, не перенеся позора?! К моему великому облегчению, Фо Амаль обнаружился на крыше экипажа. До меня донесся его голос, подбадривающий кучера. Воздух наполнился магией. Я ощущала ее так же хорошо, как запах нежити, подыхающей на полу кареты.
Сквозь раскаты грома до меня доносилось ржание лощадей и завывания Фо Амаля. Потом, дело, видимо, дошло до рукопашной. Крыша кареты сотрясалась от топота. И снова выкрикивания заклинаний. И негодующие вопли тех, в кого они попали. В любом бою, если заняты руки, вместо рун и движений лучше использовать голос.
Вскоре все затихло. Движение экипажа начало замедляться. Карета покачнулась и остановилась. Гроза гремела уже где-то далеко, унося с собой ветер и дождь. Я сидела ни жива ни мертва, готовясь к худшему.
Что я могу? Каковы мои шансы? Двух-трех человек обездвижу. Конечно, если мне любезно предоставят возможность построить нужные руны, в чем я сильно сомневаюсь. И кто вообще осмелился напасть на казенный транспорт на оживленном тракте?
– Выходите, фра Филчер, – голос у мага был веселым. – Думаю, сейчас вам точно требуется прогулка в кустики.
… – Интересный экземпляр, – пробормотал Фо Амаль, двумя пальцами подбирая скрюченную нежить. – Почему я не почувствовал Тьму?
– Удар «кнута», – неохотно пояснила я. – И то зелье, что я применила в лавке. Оно притупляет чувства. Еще несколько дней будете «слепы» и «глухи» к магии.
– Могли бы и предупредить. Впрочем…
Фо Амаль пожал плечами. Какое еще «впрочем»?!
Мы были готовы продолжить путь. Позади на тракте орудовали дознаватели, вызванные Фо Амалем с помощью магического кристалла связи. Эти люди в темных плащах и с масками на лицах прибыли откуда-то с востока, а не по прядницкому тракту.
У инспектора все пальцы были в чернилах – столько бумаг ему пришлось подписать и заверить своей печатью грифона.
Я дождалась, когда маг, наконец, утрамбует серый склизкий ком обратно в конверт и передаст его дознавателям, и выпалила:
– Ну! Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?! Нас чуть не убили! Из-за вас!
