ее спину своим телом, стягивая порванное кружево с ее бедер. Он терся своим членом между ее ног, пока она не начала ругать его за пытки. Проникновение еще никогда не приносило такого облегчения, когда она, наконец, уговорила его на это. Она требовательно прижалась бедрами к его бедрам, и он вошел так глубоко, как только смог.
Она почувствовала, как Дрейк оторвался от ее спины, что изменило угол их соединения. Держа ее бедра в своих руках, он начал двигаться внутри нее, еще раз осуществляя контроль, в котором никогда не признавался. Брук ухмыльнулась его природной агрессивности, и через несколько глубоких толчков все внутри нее взорвалось. Затем она достигла кульминации еще раз, когда Дрейк замедлил каждый толчок, чтобы растянуть ее оргазм.
Секс был словно в замедленной съемке, и она ничего не могла сделать, кроме как произнести его имя и умолять его закончить. Этот мужчина был сверхталантлив.
Она рухнула на простыни, когда он, наконец, позволил себе кончить и прошептал ее имя. Перестав двигаться, Дрейк снова наклонился к ее спине и поцеловал в шею и плечи. Удовлетворенность и тепло его тела заставили ее погрузиться в полудрёму.
Ее тихое мяуканье от удовольствия по поводу всего этого заставило его негромко рассмеяться ей в ухо.
— Ты великолепна. Я люблю тебя, Брук.
— Такая сонная… — прошептала она, засыпая, пока он все еще шептал ей на ухо, и отвел назад ее волосы.
Встревожившись она позже проснулась, от того, что Дрейк перевернул ее на спину. Она почувствовала, как он убирает то, что осталось от ее кружевного тэдди. Нужно ценить мужчину, который смог испортить твое нижнее белье. Она что-то почуяла и помахала рукой под носом.
— Что-то странно пахнет, — призналась она, нащупывая повязку на глазах, чтобы исследовать что так воняет. Рука Дрейка накрыла ее руку и потянула вниз.
— Нет. Оставьте ее на месте… потерпи еще немного. — Дрейк поцеловал ее теперь обнаженную грудь. — Просто, так плохо пахнут мои краски. Извини за запах, но я почти закончил. Вернись ко сну. В следующий раз, когда ты проснешься я уже закончу.
— А что насчет тебя? Ты спать не хочешь?
— Нет. Я живу мечтой любого художника. Рисую самую сексуальную женщину на земле. И это меня очень расслабляет.
— Ну, твое искусство воняет… но только в буквальном смысле. Я на самом деле думаю, что ты очень талантлив … в постели и вне ее, — тихо сказала Брук, позволив себе снова заснуть, когда он рассмеялся над ее поддразниванием.
Она чувствовала короткие, мягкие удары чего-то по своей коже, и это щекотало. Когда она пыталась отмахнуться Дрейк схватил ее за руку и приказал к ней не прикасаться. Она усмехнулась над его крепкой хваткой, улыбаясь тому, как часто мужчина ее удерживал, даже не задумываясь об этом. Брук снова скользнула в ожидающую черноту, когда Дрейк запечатлел серию поцелуев на одном бедре.
Дрейк переплел свои пальцы с пальцами Брук, чтобы ее руки не двигались. Наблюдая за тем, как Брук снова засыпает, Дрейк не сводил глаз с ее лица, пока дул на свою последнюю композицию. Работа шла быстро, потому что маркеры быстро сохли. Вечер прошел не совсем так, как он планировал, но конечный результат оказался лучше, чем он предполагал.
Он закрыл последний перманентный маркер и надеялся, что Брук простит его за единственную ложь во благо, которую он сказал ей сегодня вечером. Его работу невозможно было смыть за один раз утром под душем, впрочем, он на это и рассчитывал. Она бы не согласилась, если бы знала, что он задумал, но его намерения были самыми благородными за всю его жизнь.
Он нежно провел рукой по ее тазу. Ее тело было для него пристанищем. Он надеялся, что сможет надолго ее удержать.
— У искусства есть свой собственный язык и магия, Брук Дэниелс. Теперь нам осталось только отдать должное дьяволу и отогнать смерть от твоей двери. Я надеюсь, что на этот раз всё сработает.
Он смотрел, как Брук мирно спит, пока одевался предрассветными часами. Он не хотел быть там, когда она проснется. Ей нужно было испытать шок в одиночестве.
Возможно, она так же не поймет, что он сделал с ее телом, как и с моделями из его класса. Может быть, все, что он сделал, сделав ее сегодня своим произведением, дало Брук что-то еще, о чем она могла бы наорать на него позже. Но понимала она это или нет, он, по крайней мере, поделился с ней всеми своими надеждами и мечтами о них двоих. Это и его любовь были всем, что он мог дать любимой женщине.
Он вышел из квартиры и запер ее на ключ, который дал ему Майкл. И усмехнулся, когда положил в карман, зная, что никогда его не вернет.
Глава 17
Когда Джессика остановила свою машину на стоянке, солнце едва взошло. Она закинула сумку, лежавшую на пассажирском сиденье, через плечо и быстрым шагом направилась к зданию. Отчаянный призыв Брук не имел смысла, но она все равно сюда примчалась. Ее дочь нуждалась в ней, и это было единственное, что имело значение.
Может быть, Брук беспокоилась о том, что сегодня врачи найдут что-то еще. Может быть, она боялась проснуться и обнаружить, что у нее уже нет груди. Любая женщина будет обеспокоена.
Дверь в квартиру была приоткрыта, чтобы она могла войти. Приняв молчаливое приглашение дочери, Джессика проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь.
— Брук?
— В спальне, мам. Поторопись. У нас не так уж много времени.
Ноги Джессики летели по полу, сумка подпрыгивала у нее на боку. Она остановилась и перевела дыхание, когда увидела свою почти голую дочь, стоящую перед зеркальной дверью шкафа.
— О мой Бог. Ты только взгляни на себя.
Она на цыпочках пересекла спальню и посмотрела на грудь дочери. Одна была
