не то, что приходится к слову. Моя мама наркоманка, а отчим любит поднимать руку на всех, кто дышит. Я никогда не говорю о них, потому что не люблю это делать.
Моя тяжелый вздох полон тысячи слов, из которых я, наверное, никогда не смогу составить что-нибудь стоящее, поэтому я выбираю что-то простое.
– Мне жаль.
Он делает последнюю затяжку, тушит окурок о перила и бросает его в банку. Потом вытирает руки о джинсы, прежде чем провести ими по волосам.
– Мне тоже. Ты стоишь большего, чем быть второстепенной, Октавия.
Грудь сдавливает до боли. Боже, я не ожидала этого сегодня вечером.
– Ты тоже. Ты совершишь великие дела в своей жизни, Тай. Я знаю это.
Он молча отталкивается от перил и неловко похлопывает меня по плечу.
– Нам лучше вернуться, пока Морган не обвинила нас в том, что мы пропускаем ее фильм.
Я киваю.
– Я сейчас приду. Хочу сначала кое-что проверить.
Он кивает и уходит внутрь. Как только балконная дверь закрывается, я достаю телефон и открываю историю звонков Оукли. Позвоню еще раз и, если он не возьмет трубку, отстану и подожду до завтра.
Я делаю глубокий вдох и звоню. Поднеся телефон к уху, я покусываю губу и жду знакомого звонка. Один, два…
– Вы позвонили на голосовую почту…
Голос обрывается, когда я кладу трубку.
Два гудка. Он переключил меня на голосовую почту.
Что это значит? Боже мой. Я похожа на психа. Настоящего психованного сталкера. Ну и ну, Ава.
Я засовываю телефон обратно в карман и расправляю плечи. И что с того, что он переключил меня на голосовую почту? Возможно, он все еще ужинает. Конечно, уже десятый час… а может, ужин затянулся или у него сел телефон?
Хватит.
Я открываю балконную дверь и вхожу обратно. Свет включен, а фильм поставлен на паузу. Мои вены наполняются ужасом.
– Почему фильм выключен? – спрашиваю я, и три головы одновременно поворачиваются ко мне.
У меня сводит желудок, когда я встречаюсь глазами с Морган. Сочувствие на ее лице невозможно не заметить.
– Что?
– Что ты там делала? – медленно спрашивает она.
– Э-э, опять звонила Оукли. Он переключил меня на голосовую почту. Какого черта, в самом-то деле?
Тайлер стискивает зубы и смотрит на Морган:
– Ты или я?
– Что ты или Морган?
– Дорогая, может, тебе стоит присесть, – шепчет она.
Я понимаю, что будет больно, но все равно сажусь между ней и Тайлером. От Морган исходит тепло, а от Тайлера, наоборот, веет холодом, отчего я пытаюсь сдержать дрожь в теле.
– Прежде чем я покажу тебе, я правда хочу, чтобы ты пообещала, что сначала хотя бы выслушаешь его. Оукли не такой парень…
– Показывай, – приказываю я холодным тоном.
Вокруг моего сердца на гиперскорости возводятся новые стены. Все мои мысли только об одном: это уже было. Именно. Это.
Морган молча вытаскивает свой телефон откуда-то из-под ноги, куда, должно быть, сунула его, когда я вошла. Стоит ей разблокировать экран, как на нем появляется серия фотографий под заголовком, который я не хотела бы читать.
«Оукли Хаттон уже привязан к Миннесоте? Эти фотографии создают впечатление, что нас всех держали в неведении относительно его планов после драфта. Фу.
Вероника Андерсон – дочь Харви Андерсона, генерального менеджера «Миннесота Вудмен». Ни для кого не секрет, что «Миннесота» пошла на все, чтобы обеспечить себе шанс на успех, но выглядит не очень красиво. Поскольку Вероника собирается заменить своего отца в ближайшие годы, является ли совпадением, что она оказалась так близко с главным кандидатом этого года?
Мы обратились за комментариями к агенту Оукли Хаттона Дугласу Треликсу, но не получили ответа».
Кислота обжигает мой желудок. Я хватаюсь за колени, когда мир сходит со своей оси. Фотографий достаточно, чтобы мои глаза застлало пеленой.
На первой в центре внимания Оукли, его красивое лицо сияет под ярким освещением над столом. Он в костюме, две верхние пуговицы его темно-синей рубашки расстегнуты, как всегда. Никакого галстука. И все же я не могу сосредоточиться на нем, как обычно. Ведь он сидит плечом к плечу с эффектной секс-бомбой в рискованном платье, которое я никогда не смогу надеть.
Блондинка, которая, полагаю, и есть Вероника Андерсон, неприкрыто пялится на моего парня, ее веки полуприкрыты, длинные густые черные ресницы касаются гладкой кожи под ними. Левая рука с длинными красными ногтями держит бокал с вином, а левую не видно.
– Следующее фото, – рявкаю я.
Морган листает на следующее.
Правая рука Вероники лежит на колене Оукли, стоящего возле стола. Я хмурюсь при виде его лица. На нем выражение неподдельной неловкости.
– У него такой вид, будто он вот-вот обоссытся, – отмечает Мэтт.
Я игнорирую его, и Морган листает на последнее фото. Вероника схватила Оукли за руку, ее пальцы наполовину переплетаются с его. Он отвернулся от стола, и его глаза слегка прищурены.
Меня тошнит. В голове бьется слишком много мыслей, чтобы разобраться в них. Часть меня чувствует себя преданной, как будто моя автоматическая реакция на это – увидеть очевидное и поверить, что он заинтересован в этой женщине. Что он игнорировал меня ради нее и лгал о причине поездки. Но другая часть знает, что он не поступил бы так со мной – с нами. Возможно, несколько месяцев назад я бы поверила в худшее о нем, но этот мужчина любит меня. Он не стал бы этого делать.
Я прикусываю щеку изнутри, когда одна повторяющаяся мысль стучит сильнее остальных.
Подходит ли мне такая жизнь?
Морган блокирует телефон и бросает его Мэтту. Затем она обнимает меня и притягивает к себе. Она думает, что я заплачу (наверное, все они так думают), но мне не хочется.
– Мне надо поговорить с ним, когда он вернется, – бормочу я.
– Оукли любит тебя, – говорит она.
– Думаешь, с ним все в порядке?
Я закрываю глаза, вспоминая, каким растерянным и расстроенным он выглядел на тех фотографиях.
Морган обнимает меня крепче.
– Думаю, будет в порядке, когда он вернется домой и увидит тебя.
Я киваю. Хоть один из нас будет в порядке.
Оукли
Спортивные журналисты Ванкувера ждут меня в аэропорту. Как только я забираю багаж, они налетают на меня, крича и фотографируя. Я сильнее сжимаю сумку, забрасываю ее на плечо и направляюсь к выходу. Мне вслед летят вопросы, но, как и велел Дуги перед посадкой в самолет, я их игнорирую.
– Ты можешь подтвердить свою договоренность с «Миннесота Вудмен»?
– Харви Андерсон сказал сегодня утром в
