так, будто ему там не место.
– Николетта знает, кто он?
– Знает. Как и знает о соглашении между группировками. И о вражде тоже.
– Прекрасно, – я провел рукой по ободу руля, – значит, понимает, что через сутки я его выдворю.
– Не совсем… – голос Дэна даже не дрогнул, когда он запустил второй снаряд. – Я предоставил ему разрешение на пребывание.
– Прости, что ты сделал? – переспросил я, не веря своим ушам и крепче сжимая оплетку. Теперь понял, почему Дэн так настаивал, чтобы я остановился. Застань меня эта новость на дороге, не уверен, что сумел бы сдержаться.
– Слушай, знаю, ты на дух не переносишь всех, кто хоть как-то связан с Тиграми. Но Майк…
– Ты сказал, его зовут Микаэль, – оборвал я друга.
– Да, но он предпочитает называть себя Майком.
Я фыркнул и, схватив мобильный с приборной доски, выбрался из машины. В салоне уже не хватало воздуха.
– Знаешь, хорошо, что ты уехал, – все тем же ровным тоном произнес я, пнув шину переднего колеса. – Быть может, я еще успею остыть и не разобью тебе лицо.
– Марк, он не состоит в группировке.
– Плевать. Он сын Герарда.
– Кровное родство не определяет человека, не начинай. Микаэль не имеет никакого отношения к смерти твоих родителей. Черт, да он тогда, скорее всего, сам только родился.
Чтобы в очередной раз не сорваться на друге, я обрушился на бедный автомобиль. От удара ногой в дверце осталась вмятина. Зато немного полегчало. Жаль, что самую малость.
– Марк! – позвал из трубки голос Дэниела, когда раздался скрежет металла.
– Назови мне хоть одну причину, почему я не должен прямо сейчас аннулировать твое решение, которое ты принял в обход меня?
– Николетта.
– Что Николетта? – Я понимал, к чему он клонит, но хотел услышать от него напрямую.
– Ты просил назвать причину. Майк дорог Николетте. Она пытается двигаться дальше. Ты уже отнял у нее слишком многое. Поэтому сейчас выбор за тобой: либо ты переступишь наконец через свою неуемную ненависть и не станешь мешать, либо снова разрушишь те шаткие жизненные опоры, что Ники выстроила с нуля. Решай, Марк. Только не удивляйся, если однажды она окончательно вычеркнет тебя из своей жизни. Сколько бы ты ни пытался показать, что тебе все равно, я знаю, что это не так.
Мимо проносилась вереница машин, в то время как в голове, наоборот, все замедлилось: поток мыслей будто увяз в паутине.
– Как я могу оставить его на нашей территории?
– Поговори с ним. Прежде чем принимать решение, просто встреться с ним. Знаешь, сперва он показался мне заносчивым придурком, но не думаю, что он играет с Ники. Иначе бы не пошел на такой риск. Он прекрасно знает, что финальное слово за тобой.
Завершив разговор с Дэном, я отправил Адаму одно короткое сообщение: «Найди мне все, что сможешь, на младшего сына Герарда Шварца. Срочно». А после сел в машину и отправился в Бель-Эйр.
* * *
Когда я прибыл в особняк, мысли хоть и вернулись к привычной скорости, все же порождали настоящий хаос в голове. Еще утром я твердо был уверен, что единственная проблема, с которой мне предстоит столкнуться при возвращении Николетты, будет заключаться в том, чтобы, собственно, добиться ее прощения. Я и представить не мог, что появится еще одна переменная. И уж точно никогда бы не подумал, что треклятые Тигры посмеют сюда сунуться.
«Кровное родство не определяет человека», – крутилась в голове реплика Дэна, перемежаясь последними словами Томаса про то, что мне следует отпустить прошлое. Жаль, что сделать это не так просто…
– Мистер Уоллс? – прозвучал голос Марии, когда я зашел в гостиную. Она заглянула за меня, а затем спросила: – А где мисс Кейн?
– Николетта прибудет чуть позже.
Когда Мария, кивнув, отправилась в холл, я проследовал к дивану, устало опустился на него и откинулся на спинку, слегка запрокинув голову. А следом закрыл глаза, пытаясь успокоить разум и упорядочить мысли.
Дэниел прав. Мне следует хотя бы поговорить с этим парнем.
Не знаю, сколько просидел так, ощутив некое подобие гармонии, но вскоре до меня донесся хлопок двери. Следом голос Марии, ответ Николетты – к счастью, других голосов не было, – затем какая-то возня, и вот я уже слышал неторопливые шаги в сторону гостиной. Однако я не сдвинулся с места, продолжая сидеть на диване, откинувшись назад и не размыкая век. Быть может, страшился нашей новой встречи, не хотел видеть льдинки в родном теплом взгляде. А может, меня просто снедало любопытство, как себя поведет Николетта.
Шаги замедлились. В какой-то момент наступила тишина. Мигом позднее мягкая, неуверенная поступь. Размеренное дыхание. Совсем близко. Буквально за спинкой дивана. Прямо за мной. Еще одна пауза, а затем легкий вздох, слетевший с губ. Очередное мгновение тишины, но даже им я наслаждался. Комната заполнилась едва заметным ароматом лаванды. Малышка верна своей привычке не менять парфюм. Я чуть сглотнул, стараясь не выдать себя, продолжая притворяться спящим. Понятия не имею, разыгралось ли у меня воображение или же пальцы Ники действительно зависли над моей щекой, словно намереваясь коснуться. Но она так и не решилась. Зато следом я одновременно ощутил, как на меня опустилась мягкая ткань, а лицо защекотали кончики волос. Николетта склонилась надо мной, чтобы укрыть пледом. Пыталась делать вид, что ей нет до меня дела, но все же проявляла заботу.
Пока она не выпрямилась, я резко распахнул глаза и перехватил ее запястье. Николетта охнула и встретилась со мной взглядом.
– Прости, – прошептала она, – не хотела тебя будить.
Я слегка потянул ее руку на себя, заставляя сильнее перегнуться через спинку. Наши лица оказались так близко. Взгляд скользил по до боли знакомым чертам.
– Я скучал, – легкий шепот сам сорвался с губ. Не знаю, почему никто из нас не решался повысить тон. Быть может, понимали, что тогда момент разлетится на осколки, обрушив на нас тяжесть реальности, в которой я уже долгие годы не говорил Николетте ничего подобного. Не признавался, что временами мне становилось физически больно от осознания, что она так далеко. Во многих смыслах. Пропасть между нами настолько разрослась, что стала казаться непреодолимой. Шанс перепрыгнуть – один на миллион. Но теперь мне так хотелось попробовать… Совершить этот рискованный прыжок. Пусть даже он станет последним в моей жизни.
Ники, будто вынырнув из гипнотического транса, высвободила руку из моей хватки – я ее не удерживал – и выпрямилась.
Когда еще добрых пять минут никто из нас не произнес и слова, я прочистил горло и решил первым
