он потребовал вернуть деньги за уход за бабушкой и устроил ее в лучшее учреждение в городе, пока мы временно переехали в дом его родителей.
― О, любимая, я в экстазе. Но мне кажется, мои родители мешают нам. ― Джакс останавливается.
Я натыкаюсь на его спину, и он поддерживает меня. Он помогает мне сесть на какую-то скамейку, а затем устраивается рядом со мной, и его близость вызывает улыбку на моем лице. Мое сердцебиение учащается, когда он оставляет поцелуй на моей щеке.
Его пальцы проводят по моим губам, а затем прослеживают путь тепла к повязке на глазах. Я вижу, как Джакс улыбается мне, снимая повязку с глаз.
Я в замешательстве моргаю, глядя на пианино перед нами. Несколько зажженных свечей дают немного света, намекая на строящийся дом.
― Что мы делаем в заброшенном доме? ― мой голос эхом разносится по пустому помещению.
― Позволь мне объяснить это с помощью песни. ― Он проводит руками по ряду клавиш, прежде чем сладкая мелодия «All of Me» Джона Ледженда наполняет воздух вокруг нас.
Я улыбаюсь ему.
― Мне нравится, когда ты так романтично ко мне относишься, хотя место действия скорее жуткое, чем милое.
Джакс откидывает голову назад и смеется. Он пропускает такт, прежде чем снова подхватить песню. Мне нравится, когда он играет для меня, его спокойствие, когда он теряется в музыке, заставляет мои глаза затуманиваться от счастливых слез. Тоска растет во мне, когда я представляю, как однажды он будет учить наших детей играть на пианино. Я хочу наслаждаться каждым воспоминанием с этим человеком, пока болезнь не отняла у него все его части. Каждый поцелуй, каждый нежный момент, каждая наша ссора.
Большой лист голубой бумаги, разложенный на музыкальной стойке, привлекает мое внимание.
Я наклоняюсь ближе.
― Что это? ― я достаю телефон из кармана и включаю фонарик.
― Продолжай искать.
Я пролистываю первую страницу с основным наброском земли. В примечании внизу говорится о том, что архитектору необходимо включить в проект кинотеатр и шкаф с дополнительным местом для каблуков и туфель.
Следующая страница заставляет меня улыбнуться. Это эскиз экстерьера с патио, камином, подвесными светильниками, бассейном с горкой и ленивой рекой, а также макетом поля для мини-гольфа.
На последнем эскизе слезы заливают мои глаза. Я провожу пальцем по красочному рисунку самого крутого домика на дереве, перед которым висит табличка с надписью The Kingston Kiddos. (прим. пер. Мыши Кингстоны)
Я не могу скрыть счастливые слезы, которые текут по моему лицу, когда вспоминаю, как мы с Джаксом обсуждали, как будет выглядеть будущий дом. Он выслушал каждую идею и попросил кого-то нарисовать ее, чтобы она соответствовала нашему видению.
Я обхватываю Джакса руками и ногами, заставляя его остановить песню.
Его руки прижимают меня к себе.
― Я так понимаю, тебе нравятся планы?
― Нравятся? Я люблю их!
Я притягиваю его губы к своим, оставляя после себя обжигающий поцелуй. Мои пальцы ног впиваются в кроссовки, пока он целует меня до потери сознания, а его руки оставляют за собой дорожку тепла везде, где задерживаются.
Он указывает на массивное окно в другом конце комнаты.
― Домик на дереве может быть там. ― Он заставляет нас встать лицом к другому окну, выходящему на огромный лес. ― А бассейн и костёр ― вон там, рядом с полем.
― Мы будем здесь жить? По-настоящему?
― Не только мы.
Я наклоняю к нему голову.
― О, правда.
― Ни один дом на дереве не может быть полным без детей. ― Он ухмыляется.
Я снова целую его. То, как светлеют его глаза при мысли о детях, наполняет мое сердце до краев. Я не сомневаюсь, что этот человек сделает все возможное, чтобы его дети почувствовали каждую унцию любви, которая в нем есть. Мне ли не знать, ведь я получала ее на протяжении многих месяцев.
Джакс прислонился своим лбом к моему.
― Я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что хочу держать тебя при себе. Но большая часть моего сердца хочет передать твою любовь детям, которые в ней нуждаются. Нашим детям однажды. Это не обязательно должно произойти сейчас, но я хочу, чтобы ты знал о моих намерениях. Ты заслуживаешь всего этого, и я хочу быть тем, кто воплотит это в жизнь.
Волна обожания проносится сквозь меня.
― Я люблю тебя. Все до единой черточки в тебе.
― Отлично. Теперь о второй части сегодняшнего вечера.
Я поднимаю бровь.
― Есть еще?
― Конечно. Теперь, когда с романтикой покончено, я здесь, чтобы показать тебе вторую причину для пианино. ― Джакс оставляет мягкий поцелуй у уголка моих губ.
― Хм. Расскажи мне больше.
― Я мечтал трахнуть тебя на нем уже несколько месяцев. Теперь у меня есть шанс.
Я смеюсь в ночное небо.
― Ну, Джакс Кингстон, чего ты ждал?
― Тебя. Всегда тебя.
По моему телу разливается тепло, когда Джакс показывает мне, как сильно он меня любит. Наша история не будет легкой, но она реальна. Джакс был не единственным, кого нужно было спасать. Пока он боролся со своим будущим, я боролась со своим прошлым. Но вместе нам не нужно бороться в одиночку.
Мы сильнее, чем диагноз или страх.
Но самое главное ― мы сильнее вместе, чем порознь.
Елена
Три года спустя
― Как долго обычно длится кесарево сечение? ― я вытираю потные ладони о платье.
― Да хрен его знает. Может, нам стоит погуглить? ― Джакс покачивает коленом вверх-вниз. Зал ожидания немецкой больницы заполнен семьей Лиама, нашими друзьями и отцом Софи, который, как оказалось, является моим боссом.
― Около 45 минут. ― Лукас, похожий на Лиама старший брат, отвечает, прохаживаясь по небольшому помещению.
Джакс смотрит на часы.
― У нас еще тридцать минут.
Я вижу, что он волнуется, но не знаю почему.
― Хочешь прогуляться?
Джакс кивает. Мы оба выходим из комнаты ожидания и вместе идем по коридорам. Он молчит несколько минут, пока не замирает.
― Ты уверена, что не хочешь иметь собственных детей? ― спрашивает он.
Я делаю шаг назад.
― Почему ты спрашиваешь меня об этом?
― Потому что и Майя, и Софи уже забеременели, а ты никогда не поднимаешь эту тему. ― Он проводит трясущейся рукой по волосам.
― Я не думала об этом. ― Ложь.
