Тоя же осени, декабря 6 дня прислали к Великому князю бити челом горняя черемиса, Туга с товарищи дву черемисинов, чтобы государь пожаловал, послал рать на Казань, а они с воеводами царю служить хотят.
«Царственная книг,а», с. 126
Аркадии Крупняков
Сказанue о том, как Русь татарское иго сбросила
|{|іигл третья
ЙОШКАР-ОЛА МАРИИСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 19 7 8
Роман «Марш Акпарса»— третья книга трилогии «Гусляры». В «ей рассказывается о завершающем этапе/борьбы Московского государства за свою независимость и о присоединении Марийского края к Руси.
>
Как известно, роман «Марш Акоареа» издавался ранее в Марийском книжном издательстве (дважды) и в Москве (издательство «Советская Россия»). В данном издании автор расширил и изменил многие моменты в историкохудожественном повествовании, устранив недостатки, на которые указывала критика. Так, гораздо полнее освещена связь марийцев с соседями — татарами и чувашами, которые не менее их терпели насилие крымских и казанских феодалов. глубже раскрыто социальное расслоение. Казанского ханства и Марийского края. Значительно сложнее раскрыты образы главных героев — Аказа Тугаева, Эрви и других. . .. - г . - Г
Оформление художника Б. А АРЖЕКАЕВА
© Марийское книжное издательство, ’1978
Свадьба в Нужєналє
ТУГА
Л
еса пели. Ветер качал высокие стройные сосны, и те звенели, словно струны. Ветер ударялся о могучие груди раскидистых елей, отчего по лесу шел гул, глухой, будто рокот барабана. слетали на ветру листья осины, дуба и клена.
Леса, прогретые летним солнцем до самых глухих чащоб, дали приют множеству птиц. Лились трели соловья, многочисленные пичужки наполняли своим щебетанием рощи и поляны, над берегами пек, озер и болот ухали филины и луни, куковали кукушки.
Все они славили жизнь радостную, буйную и неукротимую.
В один из дней к лесному хору прибавилась еще одна песня.
Ее пел человек.
Он сел на поваленное бурей дерево и положил на колени гусли. Пил го смотрел на деревья отрешенными глазами, мысли, видно, омчн где-то далеко, потом заиграл. Сперва гусли звенели тихо и III | по По вдруг в спокойную мелодию ворвался рокот струн, вла- . тми п лопущий. Под упругие звуки, мерные, как шаги, хотелось мл|и чилеко-далеко. Они, эти звуки, будоражили кровь.
Человек запел.
Ио была не просто песня. Над лесом разносилась песня-марш. •!■ I < I по к игл о тм, что он молод и зовут его Аказ. Семнадцать лет
ни н ............. ч(и щи, в прошел совсем мало. Еще далеко надо идти, а
лн|н>1 и Iрулив Может, даст ему силы любовь? Завтра,— поет че-
ловке г|11 гиидвбп (иигра в кудо Аказа придет новый прекрас-
М11в 41 ловец и тонут его »рви. И они вдвоем зашагают под эту НЦМ111, нии вместе ноиеду| народ на светлую поляну жизни.
НигНМ кончились,
Чилощ и и. 1.1 I и у ним теши» посмотрел на гусли.
#([1]>н 1и ролмлвн. <Iв песни? спрашивал он.— Откуда лилась • 1Я МИНН» ВЛI или и е |о л || и I* Неужели из сердца?»
Дн, ........................... ... I с вило ннюмпить надолго, на всю жизнь.
ИуиЬ ОНИ ЦОМ01Л* I И пу III, пул II. у нес будут другие нужные в свое
■рим ил. ну. и. е» титл . лунпп-г и поет народ и знает, что
м4*у Аил I ллриI н у неешо.
безмен похож. Горе висит на длинном конце безмена, оно большое и тяжелое, как камень. Радость маленькая и короткая, как конец, на котором крючок. Пока груза на крючке нет, она ничего не весит. Горе Топейки: Эрви выходит замуж за Аказа. Втайне надеялся Топейка, что Эрви заметит его любовь, а Боранчей в награду за хорошую работу отдаст дочь ему в жены. Но напрасно надеялся. Теперь одно утешение: поставил его Аказ на свадьбе савушем, теперь он будет свадьбу вести.
Топейка торопится — без савуша какая свадьба.
Вот и илем Туги. Хороший хозяин Туга. Давно ли перебрался на новое место, а двор жердями огородил, ворота поставил. Весной вокруг двора белым цветом яблони бушевали, а теперь деревьев не видать. Заслонила их высокая только что срубленная клеть.
За изгородью слышатся шумные разговоры, песни. Голоса Аказа что-то не слыхать, вот беда будет, если не дождался, если один за невестой уехал.
Хорош савуш, если проспал самый важный момент.
Пакман тоже на свадьбу торопится. Злость душит Пакмана. От обиды и горя плакать хочется. Отец, правда, намекал на что-то, но Пакман не верит ему.
Не успел Пакман подойти к изгороди, как увидел Шемкуву. Старуха будто из-под земли выскочила. Заметила его, заспешила прочь.
— Подожди, старуха! — грозно сказал Пакман.
— Здравствуй, красавец. — Шемкува моргает глазами, но к Пакману не подходит. Парень видит робость старухи и еще сердитее говорит:
— Ты зачем сюда пришла?
— Узнала, что свадьба, вот и пришла. Может, думаю, шорвой[2] угостят.
— Я тебя угощу плеткой! — сквозь зубы произносит Пакман, взмахивает черенком, ловит ремешки в горсть.
— Зачем такой сердитый, патыр?— укоризненно говорит Шемкува.
— Ты десять беличьих шкурок моих взяла?
— Взяла, патыр, взяла, — Шемкува покорно мотала головой.
— Про муравьев, ползущих по дереву, говорила?
— Говорила, Пакман, говорила.
— Тогда почему на Эрви женится Аказ вместо меня? Плохо колдовала, нечистая сила! Белок отдашь обратно!— Пакман схватил руку Шемкувы, сжал. Старуха, стоявшая до той поры сгорбившись, опираясь на клюку, вдруг выпрямилась, глаза ее сверкнули, она вырвала руку и угрожающе прошипела:
Отойди, неразумный! Ночью меньше спать надо. Любимую девушку воровать надо. Убери руки! Наколдую — отсохнут!
Пккман в страхе не заметил, как перемахнул через изгородь ||к|н'Н1. ничего не боялся — колдовства боялся.
Им дворе уже было много народу. Девушки знакомые и незнакомые, парни, женщины, старики, мужчины в веселом возбуждении ч* іиди по двору. Это татары гостей на свадьбу зовут. Черемисы— нет. Приходи, кто хочет, каждый — гость.
И потому ожили лесные тропинки, люди всех ближних родов прибывают и прибывают. Шумно во дворе.
Аказ думал, что Мырзанай на свадьбу не приедет. Их деды и шт.! и неприязни жили, а теперь и у сынов ладу нет. Сначала икрились из-за земли, потом — из-за власти. Так получилось: по ,** левую сторону Юнги самый большой и богатый лужан у Туги, по правую — у Мырзаная. Каждый своих сторонников имеет. У Туги старейшины Сарвай и Эшпай, у Мырзаная — Атлаш. Вот и сейчас Мырынзай с Атлашем приехал. Подарки привезли богатые. Сошли с коней, степенно вышли на середину двора, разложили посуду, шкурки, ткани. Мырзанай распахнул суконный кафтан, чтобы видели, люди, какая у него рубаха — из белого шелка, расшитая красной нитью в Казани купленная. Поклонился Туте, сказал важно:
Почтенному Туте — поклон земной. Салам и вам, старейшины I ебе, Сарвай... Тебе, Эшпай... Тебе, карт Аптулат! А где жених? Я не вижу Аказа...
Готовится ехать за невестой.
Я рад, что ты на свадьбе, Мырзанай,— говорит Туга и указал место па скамье.
Нее сидится.
Прости, сосед, узнал о свадьбе поздно. Хорошие подарки собрать было некогда. Совсем недавно говорил с Аказом. Не думал |1Н и** пип.* м Да и Эрви была обещана другому.
Аказа надо бы давно женить, — говорит Атлаш сурово,—горяч больно,— продолжает Мырзанай.— Но я скажу, чго Шумнм (ы наш глава, мы чтим тебя, но сыну ты большую волю дал. - сказал Миш.
- Он молод,- говорит Эшпай.— Вот женится и станет поумнее.
- Поумнет ли?
- В молодости все мы горячи,—покачивая головой, отвечает Грримй. А наступит время...
Я как раз об этом хочу говорить,—Туга, кряхтя, присаживаясь на край скамьи.—Вы видите, старейшины, я дряхлею, почти весь мой срок на исходе, мне уже тяжела ноша лужавуя всей луговой строны,
— Ты до моих лет доживи,— перебивает его Аптулат.— Мне девяносто скоро. А в твои года я себя молодым считал.
— Нет, нет! Решил твердо. Вручаю свою тамгу Аказу. Пусть моим лужаем он правит.
— А Горной стороной? — тревожно спрашивает Атлаш. Ведь только ради этого они с Мырзанаем затеяли разговор об Аказе.
— Сами решайте. На то вы и старейшины. А я после свадьбы уйду в лесное кудо, буду лечиться травами, буду молиться богу.
— О чем вы говорите, старики? — с упреком сказал карт.— Вы на свадьбе, а не на совете старейшин. Пойдем, пива выпьем...
Аказа Топейка нашел в кудо. Жених уже к свадьбе готов: одет в беличью легкую шапку, на плечах кафтан белого сукна с глухо застегнутым воротом. Узкие штаны из толстого конопляного холста тоже белые- Пояс на кафтане с медными бляхами. Под ним подоткнуты два узких вышитых полотенца. Это солыки — знаки новобрачных. Сапоги новые, со скрипом.
