И еще очень страшно быть наедине со Вселенной, висеть в черной холодной пустоте, не имея рядом ни друзей, ни близких. И тогда подкрадывается безумие. Как сказал один летчик: "Когда слишком долго глядишь в бездну, бездна начинает глядеть на тебя".
Его одиночество началось с потери брата. Потом его отношения с Астрой как-то остыли, и они разлетелись, благо космос велик. С сыном Андреем связь потерялась, когда он с группой переселенцев отправился в межгалактическую миграцию к Магеллановым Облакам.
С тоски и отчаяния Феникс решился на безумный, фантастический полет. Кинулся на удачу, как в русской рулетке. Но перед этим скрупулезно рассчитал гиперболическую траекторию через всю Галактику, конечным пунктом которой была точка, куда прибудет Земля через 300 млн. лет. Это была колоссальной трудности работа его супермозга. Работа без права на ошибку. Удачная авантюра - это точный расчет.
Когда все было готово, Феникс без промедления включил антигравитационные двигатели на полую мощность. После чего с помощью медитативных приемов, позволявших существенно замедлить все функции организма, впал в беспримерную спячку. По достижении заданной скорости автомат должен был отключить привод, и замороженное тело Странника перейдет на инерционный полет к последней цели своего странствия. Была некоторая вероятность во время столь длительного полета вслепую столкнуться с какой-нибудь блуждающей планетой или врезаться в угасшую звезду, а то и угодить в неучтенную черную дыру (а кто их учитывал?). Он отдавал полностью себя во власть судьбы: выживет - так выживет, а если погибнет, то так тому и быть.
* * *
И он выжил. Когда сработал фотонный таймер, он уже был на подходе к Солнечной системе. Корка льда на его теле таяла под горячими лучами родного светила. Медленно он просыпался, осознавал себя, приводил в порядок системы организма, бывшие заторможенными длительной гибернацией.
И довольно скоро Феникс приветствовал бирюзовую жемчужину космоса - Землю.
Не без трепета душевного вошел Георгий в подъезд дома, где было его жилище и мастерская. Знакомый аммиачно-клеевой запах ударил в ноздри. Но у того, кто побывал в атмосфере Юпитера или Нептуна, эти ароматы не вызывали прежнего отвращения. Он стал терпимее, ибо набрался мудрости.
Сверху кто-то бежал по лестнице сломя голову. Странник, веря и не веря, что сумел с похвальной точностью угадать время прибытия, отвернулся к стене, демонстрируя пыльный наряд пилигрима: длинный до пят, дырявый плащ из выцветшей рогожи. Спускавшийся человек был одет в точно такую же куртку, что скрывалась под плащом бродяги. Человек хотел было что-то сказать пилигриму, но передумал и выскочил из подъезда.
Странник выглянул из двери на улицу, увидел себя убегавшего, невероятно молодого, сорокавосьмилетнего мужчину, и умилился едва ли не до слез. У него все только начиналось. И это блестящее, интересное и страшное будущее можно сломать, изменить в один миг. Стоит только окликнуть его, задержать и - машина с не знакомой пока Владленой проедет мимо. Георгий I опоздает на аэродром... - и Странник исчезнет, как легкий дым, как мираж. Боже мой! как все хрупко в этом мире! как относительно, неустойчиво...
Живая, еще молодая Владлена проехала на белой "Ниве". Георгий II судорожно сжал ручку подъездной двери, весь подался вперед, пытаясь разглядеть через остекление машины дорогой, живой образ. И опять остро захотелось крикнуть ей, сломать ход истории, но он задушил в себе этот безумный порыв. Владлена, не глядя по сторонам, устремилась навстречу своей судьбе.
Вот уже Георгий I машет рукой. "Нива" тормозит, голосующий получает разрешение и скрывается в салоне машины. Трогаются, сворачивают на проспект, исчезают из вида. Все. Кольцо замкнулось.
И тогда едва заметно вздрогнула земля под ногами, словно проснулся гигантский кит, на могучей спине которого покоится мир. Шевельнул необъятным телом, плеснул раздвоенным хвостом во вселенском океяне-море и опять окунулся в сладкую дрему, укачиваемый волнами времени.
Георгий II поднялся по лестнице на второй этаж, вошел в коридор общежития, подошел к своей двери, выкрашенной белой краской. Приставил палец к замочной скважине и перекачал туда малую часть своего вещества, которая застыла в форме ключа. Щелкнул замок, дверь открылась. и Странник вошел. Ну вот, я и дома, сказал он громко. Он помнил, что в этот момент в комнате никого не было.
Сел в кресло и снова повторил фразу прибытия. "Вот я и дома". Миллион раз он представлял, как это будет, и что он при этом будет чувствовать: восторг, грусть, радость... Но не думал, что это будет чувство легкого удивления. Он отвык от вида своей комнаты. Она казалась непривычно маленькой, съёжившейся какой-то, сумрачной, картины были плоскими... Но через минуту-две все вернулось на свои привычные места. Комната стала вполне нормальной для среднего землянина, тем боле русского, а солнышко, которое заглянет после полудня, принесет веселость.
Но Георгий погрустнел. Он вспомнил Ингу. Может быть, стоило прийти пораньше и попытаться спасти ее? Но он не стал этого делать. Потому что был мудр. Почему бы, в таком случае, не спасти своего брата, прибыв в критический для него момент, когда он, сорвав с пальто пояс, лихорадочно вязал из него петлю?.. Или может быть, лучше попытаться спасти все человечество, убив Гитлера или Сталина? Или отменить Октябрьскую революцию, еще что-нибудь отменить... Как все счастливы будут! Не будут. В том-то и дело, что не будут они счастливы. Поэтому главный постулат темпоральных путешествий гласит: Историю нельзя улучшить, ее можно только ухудшить.
Георгий очнулся от невеселых дум, потому что чьи-то легкие каблучки протопали по деревянному полу коридора и остановились возле его двери. Суперострый слух Феникса теперь мог уловить даже дыхание этого человека. Кто-то вставил ключ во входную дверь.
