Ознакомительная версия.
– Алло! – начинал он. – Ты слышишь меня, Орешек? Это твой родитель!
Они прочли, что в это время зародыш становится размером примерно с небольшой орех, и стали называть так своего ребенка. Конечно, только между собой. На людях будущие родители были вполне серьезны и не допускали никаких сюсюканий.
Орешек благодарил папочку, отвечал, что в общем у него все хорошо, только чуть-чуть скучновато. Ему, конечно, хотелось бы, чтобы мама перестала наконец жевать силос и для разнообразия побаловалась бы пиццей. «Хватит питаться как кролик!» – требовал он.
Скорее всего, Орешек был мальчиком. Очень уж по-мужски он держал себя. Маленький проказник – в этом они оба были согласны.
Алиса в это время лежала на спине, так что ей была видна макушка Ника, на которой уже начинала серебриться седина. Она не знала, знает ли он сам об этом, и потому молчала. Ему было тридцать два года. От этих седых волосков на глаза у нее наворачивались слезинки. Впрочем, это были фортели гормональной системы, обычные при беременности.
Алиса никогда не говорила с ребенком вслух. Она вела с ним мысленные разговоры, когда лежала в ванне (не слишком горячей – вот еще одно правило). «Привет, маленький», – думала она, и это чудо вызывало в ней такой прилив радости, что она шлепала ладонями по воде, точно маленькая девочка в предвкушении Рождества. Ей было под тридцать, на ней висела громадная ипотека, у нее имелся муж, скоро ожидался ребенок, а ощущения у нее были почти такие же, как в шестнадцать лет.
Только тогда она не знала блаженного счастья после поездки в магазин. В ее жизни не было Ника. На ее сердце еще не было ран, которые Ник сумел залечить самыми простыми словами: «Я с ума по тебе схожу».
– Алиса, что с вами? Откройте глаза!
Говорила женщина. Голос у нее был очень громкий и очень скрипучий – не хочешь, а будешь слушать. Этот голос возвращал ее в сознание и уже не отпускал обратно.
От него у Алисы начался знакомый противный зуд, какой бывал от туго натянутых чулок.
И как эта женщина оказалась в ее спальне?
Она повернула голову набок, протяжно ахнула и подняла веки.
Перед глазами расплывались фигуры непонятных цветов. Она не могла разглядеть даже прикроватную тумбочку, где лежали очки. Зрение ухудшалось – это точно.
Она заморгала и, как будто в телескопе, навела резкость. Перед ней оказались чьи-то колени. Интересно…
Белые колени в бугорках.
Она чуть приподняла подбородок.
– Вот и хорошо!
Кто бы мог подумать – колени принадлежали Джейн Тёрнер, которая работала с ней вместе. Лицо Джейн горело, к потному лбу прилипли пряди волос. Глаза смотрели устало. Шея у нее оказалась рыхлая, короткая; раньше Алиса этого как-то не замечала. На Джейн были шорты, майка в кругах от пота, а руки у нее были тонкие, белые, в темных крапинках. Алиса никогда еще не видела так много открытого тела Джейн. Неудобно как-то… Бедная старушка Джейн.
– Листерия-вистерия, – выговорила Алиса, пытаясь пошутить.
– Ты бредишь! – сказала Джейн. – Лежи, не нужно садиться.
– Угу, – ответила Алиса. – Не хочу я садиться.
Ей казалось, что она лежит не в кровати. Ощущение было такое, что она вытянулась во весь рост на холодном ламинированном полу. Она что, пьяна? Забыла, что беременна, и напилась до потери сознания?
Ее гинеколог был весьма галантным мужчиной, с неизменной бабочкой, круглолицый, неуловимо похожий на бывшего приятеля Алисы. Как он говорил, в рюмке аперитива и стакане вина за обедом не было ничего предосудительного. Алиса, не разобравшись, что такое аперитив, подумала, что это какой-то вид напитка («Алиса, ну что ты!» – заметила на это Элизабет). Ник объяснил, что аперитив подают перед обедом. Так было заведено в семье Ника. В семье же Алисы запыленная бутылка «Бейлиса» могла заваляться где-нибудь в кладовке, за жестянками со спагетти. С тех пор как подтвердился тест на беременность, Алиса позволила себе лишь полбокала шампанского, не слушая врача и тех, кто твердил, что ничего такого в этом нет.
– Где я? – спросила Алиса, со страхом ожидая ответа.
В каком-нибудь третьесортном ночном клубе? Как объяснить теперь Нику: совсем вылетело из головы, что она ждет ребенка?
– В спортзале, – ответила Джейн. – Ты потеряла сознание. У меня чуть сердце не выскочило, хоть я даже обрадовалась: есть повод остановиться.
Спортзал? Ни в какие спортзалы Алиса не ходила. Как это так – пьяная… в спортзале…
– Вы потеряли равновесие, – трещал веселый голос. – А потом как шлепнулись! Всех перепугали – ну точно как вареная сарделька! Ничего, мы вызвали «скорую», так что не волнуйтесь, профессионалы спешат на помощь!
Рядом с Джейн на коленях стояла тоненькая, шоколадно-загорелая девушка, с обесцвеченными волосами, затянутыми в конский хвост, в блестящих шортах из лайкры и очень коротко обрезанной красной майке с надписью «Безумный степ». В Алисе шевельнулась смутная неприязнь к этой девице. Ей не понравилось, что та обозвала ее «вареной сарделькой». Это ущемило ее достоинство. Если верить сестре Элизабет, у Алисы был недостаток: склонность принимать себя слишком всерьез.
– Мне стало нехорошо? – с надеждой спросила Алиса.
С беременными женщинами такое бывает. Раньше с ней этого не случалось, хотя в четвертом классе она упорно практиковалась, очень надеясь, что, как некоторые счастливицы, лишится чувств прямо во время церковной службы и мистер Гиллеспи, школьный физкультурник, поднимет ее обмякшее тело своими сильными руками.
– Понимаете, я в положении, – сказала она.
И подумала: «Сама ты вареная сарделька».
– Алиса, боже мой… – У Джейн, что называется, отвисла челюсть. – Не может быть!
– Ну, дорогая моя, я же сразу спросила, есть ли беременные. – Девушка в майке поджала губы, будто увидела, как Алису тошнит. – Не нужно было стесняться. Я бы тогда предложила поменять программу!
Что-то глухо стучало у Алисы в голове. Казалось, все кругом порют несусветную чушь.
– В положении! – повторила Джейн. – Теперь! Ужас просто!
– Никакой не ужас. – Алиса прикрыла живот рукой: как бы Орех не услышал и не обиделся.
Что там у них с деньгами – до этого Джейн не должно было быть никакого дела. Люди, по идее, должны радоваться, когда ты объявляешь, что беременна.
– Ну и что же ты будешь дальше делать? – продолжила Джейн.
Достала!
– Что? Как это – что? Ждать ребенка. – Она потянула носом. – От тебя пахнет лавандой. Я же чувствовала: откуда-то пахнет лавандой.
От беременности ее обоняние необычайно обострилось.
– Это мой дезодорант, – ответила Джейн.
В ее лице что-то изменилось. Было очень заметно: что-то не так с глазами. Может, ей пора начать пользоваться кремом для век.
– Джейн, как ты себя чувствуешь?
– Я-то нормально, – усмехнулась Джейн. – О себе лучше думай. Это ведь ты, беременная, грохнулась тут в обморок.
Ребенок! Она, эгоистка, переживала за свою дурацкую голову, а надо было волноваться за маленького бедняжку Орешка. Что же она будет за мать такая?
– Надеюсь, с ребенком ничего не случилось, – произнесла она вслух.
– Ну, я бы не волновалась: дети – народ крепкий.
Это сказала еще какая-то женщина. Первый раз Алиса подняла глаза и увидела над собой целую толпу раскрасневшихся женщин средних лет, одетых по-спортивному. Кто-то склонился, разглядывая ее с любопытством свидетеля дорожной аварии, а некоторые, уперев руки в бока, беззаботно трещали, будто на вечеринке. Казалось, они были в какой-то длинной, освещенной флуоресцентными лампами комнате. Откуда-то издалека неслась резкая, отрывистая музыка, металлические щелчки и внезапный взрыв громкого мужского хохота.
– Вообще-то, если вы беременны, не нужно было делать упражнения с нагрузкой на ноги, – заявила еще какая-то женщина.
– Но я не делала никаких упражнений, – ответила Алиса. – Наоборот, мне нужно больше заниматься.
– Милая девочка, ты уже назанималась – дальше некуда, – сказала Джейн.
– Не понимаю, о чем ты. – Алиса обвела глазами незнакомые лица. Как-то все это было… глупо. – Не понимаю, где я.
– У нее, может быть, сотрясение, – взволнованно произнес кто-то. – При сотрясении обычны заторможенность реакций и дезориентация.
– А вы что, врач, что ли?
– В школе проходила курс первой помощи. Я точно помню эту формулировку: «заторможенность реакций и дезориентация». Нужно проверить, не сдавлен ли головной мозг. Это очень опасно.
Перепуганная девушка в обрезанной майке погладила руку Алисы и громко произнесла:
– Миленькая, хорошенькая, у вас, кажется, небольшое сотрясение.
– Но не оглохла же она! – отрубила Джейн и склонилась к Алисе. – Не переживай. Сегодня пятница, ты в спортзале, занималась степом. Помнишь, как ты упорно старалась затащить меня сюда? Правда, я так и не понимаю, что в нем такого особенного. В общем, ты грохнулась во весь рост и ударилась головой. Ничего с тобой не случится. Но вот почему ты не сказала мне, что беременна?
Ознакомительная версия.
