- Что делать мне, навий Дед Белогор? Научи!
- Пустил ты деву Негу в своё сердце... - казалось, глаза деда пронзают до самых костей, - глубоко пустил... но истинна ли любовь твоя? А её? Не тому учили тебя в роду, что она делать велит, но решать за тебя не могу, тут уж сам выбирай, а я... - он задумчиво качнул головой. - Я лишь на несообразности кое-какие указать могу, коль захочешь.
- Да, мудрый старче, для того ж я и рассказал!
- Тогда подумай: если способна Нега видеть, что в голове Деяны делается, то почему для подтверждения колдовства она показала её сон, а не воспоминания, как она навку на тебя насылала?
- Защита, сказывает, нечистой силой поставлена, чтоб никто не мог колдовство увидеть и понять, с какой нечистью Деяна связана, потому, мол, и должен я душу ей отомкнуть, дабы сие как раз выведать.
- Колдовство, стало быть, для девы закрыто, так? - в незабудковых глазах Белогора сверкнуло лукавство.
- Выходит, так, - согласился Колояр.
- Тогда откуда она, не видя колдовства, знает, что это именно Деяна и навку, и упырей с волкодлаком наслала?
- Дык, а кто ж? Нет больше у Горислава в общине ведьм таких сильных, лишь бабка Ракита, да она ведь знахарка-травница и гадальщица, вряд ли на такое способная... А у нас в роду - только Негода старая.
- Знавал я Негоду, - согласно кивая, откликнулся Белогор. - Не по силам ей... да и незачем.
- Вот и я о том же! Кто ж тогда остаётся?
Старик пожевал губами и глянул на внука как-то странно, искоса, будто бы... мог сказать, да не хотел.
У Колояра в груди вдруг защемило от тоски, на плечи будто настоящей тяжестью легло нехорошее предчувствие и он внезапно спросил, сам не осознавая почему, словно что-то толкнуло его изнутри:
- Почему она выбрала меня? Нега? Спустилась со своей тверди небесной, из Прави чужих нам Богов, шла по воде, как посуху, говорила: души наши для неё, как на ладони...
Он заметил, что старик смотрит на него с нескрываемым интересом, а эти чудные, будто бы не Колояра, а чьи-то сторонние рассуждения сами рвутся с губ, почти вопреки воле:
- ...она так прекрасна, каждый мужчина её полюбит, ежели она к нему явится... почему она пришла ко мне? Неужто сверху глянула и прям вот так сразу и полюбила? Жизнью ради меня рисковала, упырей и волкодлака в лес уводя! Нешто я единственный из людей во всех общинах окрест и дальше - а ей ведь сверху-то, поди, вся наша земля-матушка видна? - кто способен дар её принять? Ужель нет достойного там, где Неге не станет мешать столь сильная злая колдунья?..
Колояр замолчал и закрыл руками лицо, дыша часто и тяжко, мысли стали разбегаться, сердце пустилось вскачь.
- Это ещё одна несообразность, - как сквозь надетое на голову ведро, донёсся до него голос Белогора. - Или, может быть, та же самая?..
Юноша повалился головой на стол и... - проснулся!
Было ещё темно и все спали. Разговор с дедом помнился ясно, во всех подробностях, однако то, что Колояр говорил в конце, перед тем как проснуться, так сильно тревожило, аж разум туманился, словно что-то внутри головы яростно противилось мыслям об упомянутых несообразностях.
Но ведь они и правда были!
И сейчас он особенно остро чувствовал, как преданность роду и мудрость пращуров выставились, будто копья точёные, навстречу Негиной просьбе неладной!
Стронул дед Белогор что-то в душе Колояра, зародил сомнения: а чиста ли его любовь к деве? али питают её лишь безумная страсть обладания и желание сделаться равным Богам?..
Мысли эти были столь неприятны, что юноша их отринул и стал вспоминать сон: блестевшую в свете Луны спину волка, дерево, огонёк во мраке. Как шёл к нему сквозь чужой тёмный лес, шаг за шагом... Избушка, на пороге - навий Дед Белогор. И лес вокруг в один миг вдруг знакомым стал! А голубые глаза деда поймали лунный свет и направили его прямо внуку в душу...
Колояр вдруг с удивлением понял, что отлично помнит-знает, как добраться до деда: дорога прямо вставала перед глазами, словно сто раз он к старику хаживал, и сто примет, как тропинки нужные лесные разыскать, давным-давно присмотрел и запомнил.
Стало быть, надо в эту избушку пойти! - уверился Колояр. - Ибо где вся эта каша с несообразностями заварилась, там мне и придётся её расхлёбывать.
Ещё не рассвело, но юноша резво слетел с лежанки, торопясь разбудить отца и спросить позволения отлучиться. Негоже убегать втихаря, свалив положенную ему работу на родичей и заставляя их беспокоиться, куда пропал. А тятя уж сам, ежели надо будет, Ждану о его отлучке скажет, старшие меж собою поладят легко.
*
Тятя ещё спал, зато матушка уже проснулась и, услышав, что Колояр хочет поговорить с отцом, так долго и внимательно изучала лицо сына, будто загадочные знаки разбирала, потом кивнула и, ласково погладив по щеке, вышла из комнаты.
- Колояр? - отец сел на постели и нахмурился. - Случилось чего?
- Надобно мне уйти ненадолго, тятя, вот соизволения пришёл испросить.
И он объяснил зачем. Про Негу, вестимо, не сказал ни слова, а вот про Белогора выложил всё, как есть. Мол, явился старик во сне, ясно, как въяве, зовёт в избушку свою, и дорогу-то так показал, что запомнилась, - нельзя не пойти!
- Нельзя, - почесав затылок, вынужден был согласиться отец. - Знаю я, каково сие - меня он так же во сне, перед смертью, позвал... Да и когда сюда, в деревню, приходил, предупреждал о тебе.
- Обо мне? - Колояр глядел на тятю во все глаза. - Как так? Когда?
- Да когда впервые тебя увидел, ты мальцом совсем был, до первой своей весны ещё даже не дожил, Белогор тогда шкурки выделанные и посуду деревянную сбыть явился, к нам зашёл, посмотрел на тебя и сказал, что ты, как и он сам, внук Велеса. Стало быть, стремление к ведовству тоже почувствуешь.
- Чего ж раньше-то, тятя, ты мне об том не сказал?!
- Дык не проявлял ты стремления, а просто так с чего ж языком-то молоть? - в глазах отца промелькнула хитринка, тут же сменившись печальной обеспокоенностью. Тяжёлая мозолистая рука легла Колояру на плечо. - Иди, коль такова воля Велеса и Белогора, сейчас матери скажу. Коня седлать будешь?
- Нет, тятя, я пешим пойду, так правильней.
- Ну, как знаешь, - похлопав сына по плечу, отец встал.
Едва они вместе покинули завешенный тканиной хозяйский кут, как столкнулись с матушкой.
